«Если», 2009 № 11 (201) - [20]

— Квини!

— Что? — Я тряхнул головой. Квини была собакой Колин на Марсе, ее усыпили и похоронили уже несколько лет назад.

Низкий рокот, за которым последовал треск, заставил вибрировать клетку и пробился в мой скафандр. Клетка слегка покачнулась. Что-то далекое, но огромное пробивалось на волю.

— Пора отсюда сваливать, — сказал Барт.

— Хорошо. Помоги ее вытащить.

— У нас нет времени.

— А я намерен ее вытащить, — процедил я.

— Некогда. Смотри. — Барт посветил на потолок. Тот был мокрым. Быстро испаряющаяся струя воды рухнула сквозь луч, угодив мне прямо в лицо. От струи во все стороны валил пар, но она не ослабевала.

— Ты в порядке?

Я переместился в сторону, струя ударила в Колин. Тогда я подался вперед, чтобы струя била мне в спину.

— В порядке. Похоже, они установили это сито в нужном месте.

Барт все еще стоял у дальней стенки клетки.

— Выбирайся! — нетерпеливо бросил он. — На тебя в любую секунду может что-нибудь свалиться.

— Это же просто вода, — возразил я, ощущая, как нарастает давление потока, бьющего мне в спину. Одной рукой я держал Колин, но не знал, как поступить дальше.

— Нет, Рик! Я говорю о камнях или алмазных снежинках, а они острые, словно бритва! — С тех пор как мы полезли в пещеры, он впервые назвал меня Риком. Он перестал капать мне на мозги. Значит, мы попали в серьезную передрягу. — Да вылезай же, черт тебя дери!

Я аккуратно положил Колин и выбрался из клетки. Я ожидал, что Барт поведет нас к выходу, но он стоял на прежнем месте.

— Сперва взгляни на эту собачонку, — предложил он.

Я обошел клетку. От моего скафандра валил пар. И точно, я увидел собачку — нечто вроде кубистской скульптуры, слепленной из прозрачных кристаллов размером с мою наручную панель. Собачка была около фута высотой. Совсем неплохо для того, кто лишь любительски баловался скульптурами.

— Ничего не понимаю, — признался я.

— Эта собачка — лучший памятник работе Колин. Видишь ее структуру — материал перекристаллизовался из кусочков поменьше.

— Значит, наша подруга была права. Алмазы действительно попали сюда с Юпитера.

Все усиливающийся поток воды лился на Колин медленным водопадом. Воздух загустел от тумана, и мы включили стеклоочистители на щитках шлемов. Еще один далекий рокот и треск, и поток стал вдвое сильнее. Углубление, в котором мы стояли, быстро заполнялось. Еще немного, и вода поднимется до верхушек опор клетки и начнет заливать тело Колин. Кроме того, влажность стала влиять на работу передатчика в скафандре — пугающий признак того, что электроника начала барахлить.

— Быстрее, Барт! Положи собаку и помоги вытащить Колин.

— Брось ее.

— Ладно, Барт, мое терпение кончилось. Ты весь день задирал меня, утаивал информацию, издевался надо мной… Но сейчас ты все же поможешь мне вытащить Колин из этой дыры!

— Рик, ты что, не видишь? — Его голос был спокойным, но хрипловатым из-за потрескивания статики. — Мы не можем ее вытащить. Нам надо забрать собаку.

— Что?

— Это ее наследство.

Я понимал, что собака — нечто вроде талисмана, но чувствовал себя обязанным доставить Колин домой. Она не пожелала бы себе виртуальных похорон.

Барт, не выпуская собаки, перебрался на местечко повыше.

— Давай же, — уговаривал он. — Выплывать отсюда будет гораздо труднее.

— Нет.

— Черт подери, Рик, отбрось сантименты! Какой бы замечательной Колин ни была, теперь ее тело ничего не значит.

Я стал подниматься по склону к нему:

— Да я тебя на запчасти разберу!

Я инстинктивно возвысил голос, хотя его громкость и регулировала электроника, а мои руки сжались в неуклюжие кулаки. Мне вспомнилась сцена из пародийного фильма про космос, где мужики в скафандрах затеяли нелепую драку в невесомости. Я хмыкнул, раздираемый одновременно смехом и яростью. Скафандр — это смирительная рубашка для основных инстинктов.

Ладно, если Барт не станет помогать, справлюсь и сам. Я снова забрался на клетку — к двери, которая все еще находилась выше уровня воды, кипевшей, несмотря на холод. Барт стоял на валуне, прижимая к себе Квини и наблюдая за мной. Я услышал треск статики, а потом его слова:

— Я ухожу отсюда и немедленно!

— Давай договоримся, — предложил я. — Если не сможем поднять Колин над водой в течение пяти минут, то оставляем ее здесь и сматываемся. По рукам?

Опять статика, потом:

— Нет, идиот, я ухожу прямо сейчас!

Я заорал на него, но Барт или не услышал, или игнорировал меня. И что толку орать? Без связывающей нас Колин наша команда раскололась, как неправильно распиленный алмаз. Барт повернулся и двумя руками указал путь к выходу, подразумевая, что мы направимся туда вместе.

— Хорошо, — сказал я и просигналил: «Я иду. Пять минут».

Барт направился к выходу. Он мог не найти мой страховочный фал, но путь к выходу знал точно.

— Пожалуй, я догадался, почему она сделала алмазную собачку, — сказал он. — Собака — лучший друг человека. А бриллианты — женщин.

Я саркастически фыркнул.

Вода плескалась на дне клетки, частично испаряясь, частично замерзая. Я снова забрался внутрь, и грудь моя непроизвольно сжалась.

— Может быть, я идиот, но я тебя отсюда вытащу.

Теоретически я мог, если она всплывет, извлечь ее из клетки и переместить на возвышенный участок пещеры. Но дотащить тело до выхода я не смогу ни за что. Пазухи находились почти надо мной, и все наши лебедки тоже там. Наверное, именно этим путем сюда и спустили части клетки. Я могу поднять давление в наших скафандрах и надуть их. Тогда мы сумеем всплыть через вертикальный проход, к плоскому туннелю в тысяче футов выше. А оттуда я попробую дотащить ее до выхода из Глотки Дьявола.