«Если», 2009 № 06 (196) - [64]

Обойдя вокруг стола, Колин подошел к своему креслу.

— В это трудно поверить, — сказал он, садясь.

— Такой вывод не противоречит теории Эйнштейна, — проговорил Бинг. — Тахионы и все такое.

— Ты хочешь сказать, что тахионы действительно существуют и вы на самом деле способны обнаруживать их и манипулировать ими?

— Ну нет. Не прямым образом. Однако закон Гелл-Манна утверждает, что, если физика не запрещает какой-нибудь процесс, он должен существовать. — Бинг рассмеялся. — Гелл-Манн выдвинул это предположение в порядке шутки, однако оно позволило предсказать существование кучи всякого добра.

— Добра? — переспросил Колин.

— Такого, как тахионы. Теоретически они реагируют с гравитонами, и только с ними. И тогда… — Бинг распростер руки. — Используя сфокусированные когерентные гравитоны, мы можем модулировать и демодулировать эти теоретические тахионы. И соответственно передавать сообщения этим инопланетянам — по нашему усмотрению.

— Это по-вашему!

— Увы, ничего лучшего предложить не могу, — Бинг улыбнулся в ответ.

— Но значит, вы не имеете представления о том, где находятся чужие? — спросил Колин.

— Ни малейшего. Они могут оказаться на той стороне Галактики, хотя более вероятно, что много ближе. Они могут ютиться на противоположной стороне Вселенной или даже в другой изолированной вселенной. Особенно с учетом того, что скорость света просто не поддается определению при переходе из одной изолированной вселенной в другую. — Он вопросительно посмотрел на Колина. — Ты, конечно, знаешь, что такое изолированная вселенная?

Не дожидаясь ответа, он указал на пристроенную над окном дощечку.

— А это что такое?

— Это? — Колин повернулся в ту же сторону. — Крест святой Бригит.

— Не слишком похож на крест — с моей точки зрения.

— Ты прав. Святая Бригит сплела его из тростника. — Заметив озадаченное выражение на лице коллеги, Колин попытался объяснить: — Мы, ирландцы, часто вешаем такой крест над дверью ради удачи.

Опустив глаза, он посмотрел в окно и проговорил недовольным тоном:

— Снег пошел.

— Неудивительно, — отозвался Бинг, — ныне в городе Нью-Йорке январь.

Колин с неприязнью вглядывался в нелюбимую белизну:

— Да принесет нам святая Бригит в виде благословения раннюю весну.

Бинг усмехнулся:

— А знаешь, какую историю Нильс Бор рассказывал о своих друзьях, у которых над дверью висела подкова. Бор спросил их: «И вы в самом деле верите в эту примету?» И получил следующий ответ: «Нет. Конечно же, нет, но нам говорили, что подкова приносит удачу вне зависимости от того, веришь в нее или не веришь».

Колин чуть изогнул губы в улыбке.

— Моя вера, — проговорил он ровным тоном, — носит чуть более духовный характер.

Бинг посмотрел на него сперва с удивлением, а потом с легкой обидой.

— Ну-ну, не надо, — заметил Колин не без удивления. — Не думаю, чтобы тебе не приходилось встречать верующих — даже среди вас, физиков.

Выражение лица Бинга сделалось кротким, а потом исполнилось любопытства.

— Ах, вот что, — пробормотал он. — Прости, но я…

— Ничего, все в порядке. — Колин произнес эту фразу более резко, чем намеревался.

— Интересно, — продолжил Бинг неуверенно. — Значит… А не креационист ли ты?

— Ты хочешь спросить, верю ли я в то, что Бог сотворил Вселенную? Да, верю. Целиком и полностью. Без каких-либо сомнений.

— Как, должно быть, хорошо верить во что-либо, не зная сомнений, — проговорил Бинг едва ли не с завистью. — А я всю свою веру помещаю в науку.

— Существует много степеней креационизма, — сказал Колин едва ли не заученно: ему уже не раз приходилось беседовать на эту тему с учеными. — Я верю, что Бог творил Вселенную согласно законам, определенным наукой. В конце концов он ведь и сотворил науку.

— Но почему ты так уверен в этом? — принялся допытываться Бинг. — Потому что, подобно другим креационистам, считаешь, что глаз слишком сложен для того, чтобы образоваться путем эволюции?

Колин хохотнул:

— Эволюция глаза? При чем здесь это! Эволюция как таковая меня не касается. Но посмотри только вокруг себя. — Он широко повел рукой: — Все это доказывает существование Бога.

— Что именно? — В голосе Бинга звучал вызов, и он также обвел рукой комнату: — Твой стол, книжные полки? — Затем он кивнул в сторону окна: — Или ты имеешь в виду саму Землю, небо, цветы…

— К черту цветы! — рявкнул Колин. — Я ненавижу цветы. У меня на них аллергия. Я говорю о постоянной тонкой структуре, постоянной Планка, свойствах элементарных частиц и самое главное — о космологической постоянной.

— Для математика, — заметил Бинг с ехидцей, но уже не шутливой, а, скорее, саркастической, — физическим жаргоном ты владеешь просто превосходно.

Ощущая против воли накатившее раздражение, Колин продолжил:

— Если бы космологическая постоянная на ничтожно малую долю отличалась от установленного ей Богом значения, тогда и жизнь, и даже химия были бы невозможны.

— Ох, уж этот антропный принцип, — вздохнул Бинг, — утверждающий, что вероятность самопроизвольного возникновения обитаемой Вселенной равна нулю… говорящий, что только Бог мог создать такую невозможную Вселенную.

— Именно так, — убежденно кивнул Колин. — Другого логического решения быть не может.