«Если», 2009 № 06 (196) - [41]

И тут ее платье начало меняться.

Пока Сара шла через комнату, ее юбка быстро удлинилась, одновременно на левом бедре появился разрез до самого низа. Ткань стала золотистой, такое же изменение претерпели чулки и туфли. Я заметил украшенную камнями ленту, скрытую в зачесанных назад волосах Сары, — в кибернетическую тиару встроили несколько фальшивых бриллиантов, чтобы замаскировать ее функцию. Сквозь тонкие чулки я разглядел еле выступающие горошинки, образующие перекрестную структуру, — микропроцессоры нательной сетки.

Нас разделяло слишком много людей.

— Сара! — крикнул я. — Я здесь!

Она послала мне воздушный поцелуй — как принцесса, приветствующая своих подданных, — и отвернулась. Я заметил, как синяя тафта начала превращаться в черный бархат — это Сара готовилась очаровать одного из членов совета директоров.

Я попытался расслышать пощелкивание АЦП, но в гуле разговоров собравшихся на банкет гостей это оказалось невозможным. Я начал протискиваться сквозь толпу, пытаясь отыскать Сару по платью… пока не сообразил, что сейчас на ней надето нечто совершенно иное. Я едва не прошел мимо брюнетки с длинными, до пояса, волосами и лишь в последний момент заметил в них ленту.

— Сара! — окликнул я.

Она обернулась, блеснув зелеными глазами и облаченная теперь в облегающее бирюзовое платье до пола.

— Рада тебя видеть, Нат. Где ты пропадал?

— Неважно, где я был. Мне надо с тобой поговорить.

Она тряхнула головой, отбрасывая на спину длинные золотисто-каштановые локоны и теребя оборки черного коктейльного мини-платья.

— Это не может подождать? Мне сейчас так весело… — Она произнесла это мягко, но в голубых глазах мелькнул намек на раздражение. Отвернувшись, она направилась к главному фининспектору корпорации.

Между нами кто-то вклинился, и я потерял ее из виду. Когда я снова попытался отыскать Сару, ее нигде не было, а всеобщее внимание привлекла платиновая блондинка в шелковом кимоно. Фигура блондинки показалась мне смутно знакомой.

— Сара! — Она обернулась, и мне пришлось распихать трех акционеров, чтобы оказаться рядом с ней. — Что случилось с твоими волосами? И с глазами?

— Тебе понравилось, Нат? — Сара прихорошилась. — Мы это с Лорен придумали. Тот же исходный принцип, что и у твоей первоначальной идеи.

Сара закрепила волосы, накрыв их чем-то вроде кибернетической сетки для волос, сделанной из моноволокна с микропроцессорами в узлах. Прозрачные ниточки моноволокна были почти невидимы. А поверх этой сеточки Сара надела цифровой парик, изготовленный из длинных волосков нашей наноткани. Волоконца смотрелись почти в точности как человеческие волосы… только постоянно меняли цвет, текстуру и длину. У меня на глазах Сара поменяла несколько причесок — пышная укладка цвета воронова крыла, затем копна каштановых волос, светлые локоны и рыжевато-золотистый каскад.

Но что она сделала с глазами? Я присмотрелся внимательнее.

— Мягкие контактные линзы, — прошептала она. — Несколько тысяч наноботов — микроскопических роботов — на наружной поверхности каждой линзы, но только над радужной оболочкой. А приказы они получают отсюда. — Волосы Сары отодвинулись сами собой, открыв два миниатюрных дифференциальных усилителя, скрытых в серьгах. Пока она объясняла, я с трудом разглядел два оптических волокна ЭОГ на ее надглазничных валиках, скрытых под слоем теней для век. — С помощью призматических граней своих экзоскелетов наноботы отражают одну волну видимого света и поглощают все остальные. Когда я приказываю наноботам поменять грани, это меняет длины волн. — Глаза Сары, пока она это описывала, стали лиловыми, затем дымчато-серыми, потом тепло-карими. На другом конце зала вокалист джазового квартета пел о девушке с калейдоскопическими глазами.

— Сара, прошу тебя, выслушай меня, — быстро произнес я, стараясь, чтобы нас не подслушали. Но ее наряды стали центром внимания, я стоял рядом с ней, поэтому тоже привлекал взгляды — но уже другого сорта. — Сара, с нанотканью, которая на тебе надета, кое-что не в порядке. Я помогу тебе незаметно уйти, и…

— Я никогда в жизни не уходила незаметно!

Сара развела руки и изящными пируэтами затанцевала по залу. При этом цвет ее платья менялся — зеленый, янтарный, серебристый, радужный, а длина юбки, декольте и рукава увеличивались или уменьшались. Платье то прилегало, то становилось просторным и вихрилось вокруг ее кружащегося тела. Несколько человек зааплодировали, где-то блеснула фотовспышка. А я тем временем заметил кое-что еще: кажется, у Сары менялось не только платье, но и рост.

Пока толпа наблюдала за сменой платьев и причесок Сары, я стал приглядываться к ее ногам. И увидел, что туфли не только меняют цвет и форму, но и их каблуки меняют толщину и высоту. Очередной пируэт Сара начала, обутая в красные атласные «лодочки» на двухдюймовых каблуках. Через несколько оборотов они превратились в низкие босоножки из коричневой замши, которые миг спустя стали черными башмачками с кружевным верхом на четырехдюймовых шпильках. Вместе с фасоном обуви менялся и рост Сары.

Ко мне подошла Лорен с бокалом в руке.

— Помните ЭРЖ, о которых мы говорили, босс? Пока я колдовала с рецептом ваших нуклеотидов, Грег и Сара переделали ее нательную сетку, и теперь Сара может носить микропроцессоры под пятками. Видите чулки на Саре? — Лорен покачала головой и выпила добрую половину своего мартини. — Так вот, никакие это не чулки. Платье Сары, колготки и туфли — это одна непрерывная трехмерная сетка нуклеотидных молекул, но разные участки этой сетки имитируют различные материалы. Нам пришлось увеличить концентрацию диметилсилоксана в наноткани, окружающей ноги Сары, чтобы полиэтиленовые цепочки, формирующие каблуки ее туфель, обрели достаточную жесткость и могли выдержать вес Сары.