«Если», 2008 № 04 (182) - [39]

Бран бросил на Шани тяжелый взгляд. Как же хотелось ему в тот миг оставить эту смелую рослую девушку в Большом Хуторе. Чтобы знать: как ни повернись события, она останется в живых…

— Вы настаиваете?

— Настаиваю.

— Вынужден повиноваться. Только пусть снимут крылья. Их треск и гудение сейчас ни к чему — они перебудят раньше времени всех варваров.

— Вы слышали, что сказал благородный Бран? — спросила Шани, обернувшись к своим. — Выполняйте.

Наконец дошел черед и до Сротлудова отродья. Все восемь секретарских сыновей стояли как бы особняком, и вид у них был, как обычно, насупленно-энергический.

— Ну а вам, друзья, уготована самая почетная роль. Вы вслед за конными лучниками из Бахта обминаете дубраву и, взяв глубже к югу, встаете секретом за лагерем варваров. Когда вождь Имынь надумает бежать, а если все у нас пойдет хорошо, рано или поздно так и случится, вы изловите его и доставите прямо ко мне. Прямо ко мне. Где бы я ни находился.

— А как мы его узнаем, хозяин? — спросил старший.

Бран запнулся… Как узнать вождя глевов?

— Ну кольца там у него… Одежды богатые… Прическа такая… какая-нибудь.

На помощь огдоберу Ларсы пришел кто-то из солдат.

— Увидишь того, кто улепетывает быстрее всех, это и будет вождь! — донеслось из строя.

Дружинники загоготали.

Вдруг рядом с Браном появился Сротлуд.

— Я пойду с ними, господин. Пригляжу за чадами… Со мной они Имыня не пропустят!

Бран заколебался. Что за опасная причуда? Не место почтенному калеке на поле боя! Но во взгляде Сротлуда читались одновременно и отвага, и мольба.

Отказать левше Бран не посмел.

— Что ж… Я отряжу с тобой трех своих телохранителей. И не вздумай перечить!

Шани не подвела — наворожила на совесть.

Лед на Пенне был крепок и надежен — как в последний месяц зимы.

Они двигались в угрюмом смертоносном безмолвии. Только гулкий перестук обернутых суровой мешковиной копыт да негромкое похрапывание лошадей.

Бран шел первым. На него первого наплывал заснеженным увальнем берег. Он полого поднимался вверх, к невысокому плато, усаженному то там, то здесь рощицами и перелесками.

Приземистые, длинные палатки варваров в рассветных сумерках походили на стадо тюленей, зачем-то устроившихся на ночлег в этом далеком от моря укромном месте.

Составленные в круг колесницы с реки не были видны. Но три штандарта, воткнутые возле шатра вождя, Брану удалось разглядеть. Он не спускал с них глаз и вел свой отряд точно на них.

Еще на том берегу Бел, жеребец Брана, зачуяв перед собой простор, то и дело норовил сорваться в галоп. Но Бран не давал ему воли. Причиной тому был лед, в чьей крепости хотя и не хотелось, но стоило сомневаться. Да и ни к чему это — вспотеет, устанет прежде срока, других лошадей своим дурным примером раззадорит.

Когда до южного берега оставалось шагов двадцать, Бран ослабил поводья.

Жеребец полетел птицей, загодя разгоняясь для подъема вверх по заснеженному сизо-серому склону.

Бран бросил взгляд через плечо — отряд не отставал, а Шани, похоже, даже намеревалась вырваться вперед на своем резвом рыжем.

Слева их кто-то окликнул. Но Бран почел за разумное не отзываться, лишь наподдал жеребцу по бокам. Быстрее!

Они перевалили через бугор, заросший чертополохом, и Бран вмиг увидел вражеский лагерь от края и до края.

Хоровод колесниц вокруг нарядного, хотя и изрядно обтрепанного шатра Имыня.

Соцветия палаток близ лениво дымящих костров.

Стоянка обозных ослов — они спали, мечтательно повесив мохнатые уши.

Истоптанный, закопченный снег на сотни шагов вокруг…

Дубовая роща, перед которой должны были развернуться лучники Шани. Листва с дубов еще не облетела, так и стояли они неопрятно-ржавые, недобрые.

Бран не принадлежал к числу натур, склонных к долгим раздумьям и колебаниям. Но в этот раз он до последнего мгновения не мог решить, что предпочесть для первого удара: копье или меч. Решение пришло само — его рука быстрее мысли опустилась к поясу, и меч споро покинул ножны.

Уже через миг его клинок опустился на темя подвернувшегося варвара, покрытое всклокоченной, не знавшей гребня шевелюрой.

Конечно, наивно было думать, что все восемьсот головорезов Имыня спят беспробудным сном.

Иные уже всполошились и орали надсадными голосами, стремясь побыстрее пробудить единоплеменников.

«Не поможет! — злорадно подумал Бран. — Надо ночную стражу в порядке содержать, а не бражку пьянствовать! Самоуверенные ублюдки… Возомнили себя единоличными хозяевами здешних мест…»

Волна ратного веселья захлестнула Брана и растеклась по всем его жилам. Он издал гортанный боевой клич Ледовооких.

Кавалерия подхватила. Вначале нестройно, затем в полную силу. Бран различил в этом хоре хрустальный голосок Шани, налитый нынче певучим звоном оружейной стали.

Как он и рассчитывал, они прошли сквозь ряды палаток легко, не встретив серьезного отпора, но и почти никого не убив.

Бран резко натянул левый повод, и его жеребец, по-змеиному извернувшись, проскользнул в зазор между двумя колесницами — стояли они, по счастью, неплотно. Задние копыта Бела задели обод колеса, и варварская колымага отозвалась глухим гулом.

Навстречу Брану выскочили пятеро варваров — судя по тщательно выпестованной свирепости лиц и дорогому платью, это были телохранители вождя.