«Если», 2007 № 10 (176) - [88]

Муравьиная армия, пополняясь все новыми и новыми проступающими в пыли шеренгами, быстро приближалась.

— Красиво идут… — Косенков сплюнул. — Только барабана не хватает.

— Гвардия, мать их за членистую ногу! — сказал стоящий рядом с ним Шабалин. — Ну что, юноша? — он обернулся к Егору. — Повоюем?

— Окропим снежок красненьким, — ответил Егор первое, что пришло в голову.

Шабалин одобрительно кивнул.

— Изрядно сказано! Молодец, что не боишься!

Я не боюсь?! Егор прислушался к себе и с удивлением понял, что действительно не боится. Странно, еще минута-другая, и он, скорее всего, будет валяться на этом самом пригорке, перекушенный пополам муравьиными жвалами. Веселенькая картинка… Егор сердито мотнул головой. К черту, надоело! Есть более важные мысли для таких минут! Он стал вспоминать родителей, но перед глазами вдруг появилось лицо Кати. Хорошо было бы встретиться еще хоть раз. Он ведь ей так ничего и не сказал… Интересно, что такого ты собирался сказать, лукаво улыбнулась Катя. Егор замялся, подбирая слова. Разве неясно и так? Почему об этом обязательно нужно говорить? Катя насмешливо вздернула бровь. Ты просто боишься… Дудки! Егор гордо выпрямился. Это я раньше боялся! А теперь — ничего я не боюсь!

— Батальо-он! — отчаянно закричал Шабалин. — За Бога, царя и Отчество!

— Коммунисты — вперед! — подхватил Яшка.

— Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам! — грянул строй, перекрывая рокот накатывающей волны хитиновых панцирей с пеной разинутых жвал на гребне. — С Интернационалом воспрянет род людской!

Шеренги сшиблись. Хрустнуло. Песня обратилась в многоголосый вопль. Лавина муравьев, наткнувшись на колючий частокол пик, обтекала пригорок, заключая людей в кольцо. Сомкнутый строй каторжников не позволял муравьям пустить в ход челюсти, зато остро отточенные наконечники гарпунов жалили без промаха.

Егору была видна только потная спина Кулипаныча, орудующего охотничьим багром, как винтовкой в штыковом бою.

— Это вам за сапоги! — гремел голос Яшки в первых рядах. — Ну, кто еще хочет комиссарского тела? Подходи!

Перед стиснутым со всех сторон каре стремительно рос вал мертвых муравьиных тел, но все новые солдаты, щелкая жвалами, взбирались по трупам собратьев и бросались на людей сверху.

Кулипаныч вдруг замер, выронил багор и грузно осел, заваливаясь на спину. Лицо его был залито кровью. Егор кинулся к нему и сейчас же услышал над головой оглушительный щелчок сомкнувшихся челюстей. Он ударил дубиной наотмашь, но она скользнула по гладкому панцирю, не причинив здоровенному, как гоночный болид, солдату заметного вреда. Бронированная голова надвинулась, снова взводя окровавленный капкан жвал. Егор попятился, понимая, что ему не спастись. Но тут на спину муравья, размахивая топором, вскочил Блошка и сноровистыми плотницкими ударами отсек сразу две суставчатые лапы. Ткнувшиеся в землю челюсти взметнули пыльный фонтан у самых ног Егора. Егор заорал, бросаясь вперед и нанося беспорядочные удары по выпуклым сетчатым глазам, тонкой шее и сочащимся белой слизью обрубкам лап…

Он не слышал собственного крика. Ярость, затопившая мозг, отсекла лишние звуки, вытеснила все мысли и чувства. Осталось одно страстное желание убивать. Глаза сами находили очередную цель, ноги точно рассчитывали разбег, прыжок — и руки, не ожидая команды мозга, обрушивали дубину на врага, безошибочно выбирая наиболее уязвимое место. Он не знал, что творится вокруг и как развивается битва. Временами казалось, что он остался один посреди моря черных панцирей, но это лишь придавало ему сил. Он снова крошил хитиновые черепа, косил антенны усов, топтал корчащиеся под ногами тела, а затем откуда-то появлялся с ног до головы заляпанный слизью Яшка или бледный как смерть Шабалин, становился рядом, и нахлынувшая волна муравьев откатывалась прочь, чтобы через мгновение снова захлестнуть пригорок.

— Мельчают, сучьи дети! — прохрипел Косенков во время короткой передышки. — Поначалу вон какие кони перли, — он толкнул ногой отсеченную муравьиную голову размером с камазовский бензобак. — Першероны! А теперь мелюзга, клячи обозные! Верно, Егорка?

Егор впервые огляделся. На пригорке, почти похороненном под грудами тел, вперемешку муравьиных и людских, теснилась жалкая кучка израненных бойцов — все, что осталось от двух каторжных лагерей. Обступившая их муравьиная армия ничуть не поредела, но, казалось, подрастеряла боевой дух. Малорослые солдаты топтались в нерешительности, перестукиваясь усиками и словно бы совещаясь.

— Похоже, гвардию-то мы перебили, братцы, — Яшка вытер перепачканные в крови и слизи руки о гимнастерку. — Все не так обидно помирать.

— Как же, перебили, — откликнулся Шабалин. — Ты вон туда посмотри!

Егор обернулся на его голос и увидел, как в однородную запыленную массу вражеской армии со стороны муравейника врезается жирный антрацитово-черный клин свежих сил. Новые солдаты, не дожидаясь, когда им освободят дорогу, просто перешагивали через мелких соплеменников и, не снижая скорости, неслись в наступление.

— Боевые слоны Ганнибала, — Шабалин с досадой воткнул обломок копья в землю и сложил руки на груди.