«Если», 2007 № 10 (176) - [46]

Бритни также отыскала самую обычную кастрюлю, и я обмотал ее верх и бока вакуумной изоляцией. Я даже сделал для нее подставку и защитный экран, чтобы ее не опрокинул медленный, но плотный ветер.

Наибольшей концентрации метан должен достигать у выхода какого-нибудь ущелья, пересекающего возвышенность, где после каждого «наводнения» жидкость должна впитываться в грунт. Если нам повезет, остатки жидкости еще могут обнаружиться в грунте, откуда она будет медленно испаряться. Даже небольшое количество лишнего метана в воздухе может стать решающим фактором, чтобы добыть огонь.

До дюн было около двух километров, но путь казался длиннее. Надеясь избежать его, я настоял на том, чтобы сперва попробовать разжечь костер возле контейнера. Искру я получил хорошую, но без пламени, даже когда попытался поджечь упаковочный материал из коробки с фьюзором. Само собой, в материал были добавлены вещества-пламегасители. Высушенные в вакууме продукты, скорее всего, оказались бы более горючими, но их я тоже не сумел поджечь, хотя и добился интересного мини-взрыва, направив струю кислорода на молотый перец. Я был готов испробовать комбинацию из перца и чего-нибудь более легкого и волокнистого, наподобие орегано, но Бритни твердо заявила, что эта мысль занимает одну из верхних строк в списке очень плохих идей. В конце концов я позволил себя убедить, что мы или будем поджигать метан, или не поджигать ничего. Я сожалел лишь, что не смогу перетащить все необходимое за одну ходку. Если ничего не получится, то может, я лучше останусь там помирать, чем тащиться обратно. И даже задумался над тем, что хуже — задохнуться или умереть от жажды.

Промоина на склоне расходилась перед дюнами веером ответвлений, напоминая ту, по которой я поднимался… когда же это было? Вряд ли более двух земных дней назад, а кажется, будто прошла целая жизнь.

Бритни указала на широкий и плоский участок, где я и распаковал оборудование, чувствуя себя так, словно готовился к самому морозному пикнику в истории. Зато Бритни была полна оптимизма.

— Первый зонд сел на Титан примерно в таком же месте, — сообщила она, — и обнаружил много метана. — У нее также нашелся практический совет. — Прежде чем начнешь, разрыхли грунт — на тот случай, если здесь есть корочка, удерживающая метан под поверхностью. Может, это и не нужно, но не помешает.

Вообще-то лично мне помешает, но не в том смысле, какой она имела в виду. Стиснув зубы, чтобы преодолеть сопротивление измученных мышц, я принялся долбить пяткой грунт, проделывая в нем борозды и мечтая о лопате, мотыге или хотя бы ломе, которых в контейнере не нашлось.

— Возьми кислородный баллон, — посоветовала Бритни. — Они гораздо тверже твоей ноги.

Еще недавно в таком совете четко угадывалось бы слово «болван», но сейчас я не различил ничего подобного.

— Хорошая идея.

Несколько минут спустя я закончил долбить перекрестные борозды с наветренной стороны от моей импровизированной печки. Настало время выбить искру и посмотреть, что получится.

Неожиданно мне захотелось оттянуть этот момент. Все шансы были за то, что если фокус не сработает, я обречен. Но и задержка эти шансы уменьшала. Если в почве есть дополнительный метан, то он сейчас испарялся. Поэтому я повернул кран на баллоне, стянул наружные перчатки и взял самодельную искровую зажигалку.

— Ну, за Эсфирь, — сказал я.

Вспыхнуло пламя, превратившись в нечто похожее на пустотелую свечу, и погасло.

— Слишком сильная струя кислорода, — решила Бритни. — Тебе не нужно много, иначе он попросту разбавляет метан ниже порога воспламенения.

Я уменьшил поток и попробовал снова. Опять пустотелое пламя, но на сей раз стабильное. Я еще больше убавил кислород, и пламя уменьшилось, но стало ярче.

— И за Джека Лондона, — сказала Бритни, и я знал, что она говорит не о «шаге за шагом», а о триумфе древнейшего орудия человечества, пылающего перед нами.

* * *

Растапливание воды для фьюзора было процессом скучным и одновременно тревожным — отчасти из-за того, что мне пришлось надеть наружные перчатки, спасаясь от мороза. Искровая зажигалка была единственным инструментом, с которым я никак не мог управляться, надев перчатки, но это вовсе не значило, что все остальное было простым. Впрочем, основной проблемой стало не дать растопленной воде снова замерзнуть. Но вакуумная изоляция оказалась хорошим материалом, особенно когда я научился подавлять желание через каждые несколько минут поднимать крышку и проверять, как идут дела.

Самым напряженным стал момент, когда я залил драгоценную жидкость в фьюзор. Устройство было разработано так, чтобы запускаться вне помещения, и имело хорошую термоизоляцию, но здесь было холодно, как в аду, а я даже не представлял, как мне растопить залитую воду, если она замерзнет внутри. Но изоляция оказалась действительно хорошей. Через пять минут я присоединил к входному отверстию воронку-насадку, и фьюзор заработал на атмосферных газах.

* * *

Холодный термоядерный синтез — название несколько неудачное: запущенный на достаточную мощность фьюзор превращается в отличный обогреватель. Но изображать плиту он не предназначен, особенно при таких условиях. Тратить же кислород на растапливание льда в моей печке попросту глупо. Теперь, имея неограниченный источник электричества, я мог запустить прямо в контейнере всевозможное оборудование для растапливания льда, включая дистиллятор, предназначенный для добычи воды непосредственно из местного песка или гравия. Какое счастье, что хотя бы он не оказался в одном из тех ящиков, которые я выбросил.