«Если», 2006 № 11 (165) - [96]

Время идет, мне все хуже. Думаю: помру, наверное. Прыткая ничего не предпринимает и даже не глядит на меня. Не могу сказать точно, но, кажется, обе ее сумки шевелятся. Ну, одна понятно: детеныш вертится, устраивается поудобнее. А вторая, где у шершней гнездо, почему шевелится? Или у меня уже галлюцинации начались?

Наверное, все-таки не галлюцинации. Не знаю, сколько прошло времени, может, час, может, два, а только вновь полезли шершни из сумки. Как по команде. Хотя почему «как»? Уверен, что Прыткая ими командует, а своей воли у шершней нет. Они для нее больше, чем дрессированные собачки. Они ее часть. Тут явный симбиоз под полным контролем Прыткой. Шершни, пожалуй, без нее не выживут. Она их кормит чем-то и держит в повиновении для их же пользы.

Жар душит, мысли путаются, но думаю: странный симбиоз, куда до него нам, землянам, с нашим пчеловодством. Даже не знаю, как классифицировать Прыткую. Класс мультипитающих? И только-то? А если полностью, то выходит мультипитающее двусумчатое щелекрылое? И этого мало. Надо еще приписать куда-то невероятную способность Прыткой к эмпатии и гипнозу…

Ну вот. Вылетев из сумки, шершни сразу меня облепили, и почему-то я понял, что так и надо. Гляжу — каждый из них отрыгивает мне на кожу капельку-другую темной жидкости. Прыткая не шевелится, только глядит в упор, не мигая, и тут до меня доходит, что эту жидкость я должен втереть в кожу. Втер — и света невзвидел. Огонь! Боль адская, как будто меня живьем жарят, верчусь, ору благим матом. Уж лучше бы шершни меня насмерть закусали! Вскочил, прыгаю, как ненормальный, и уже не ору, а вою по-звериному. Потерял все остатки самоуважения. Смыть! Смыть эту дрянь скорее! Где вода? Полжизни за водоем, хоть с крокодилами!

Еще немного, и я решился бы разбить голову о камень, чтобы вместе с вечной тьмой пришло облегчение. Но тут жжение как будто стало уменьшаться, терпеть стало можно. Еще поплясал я немного и угомонился. Боль утихла, осталось только легкое пощипывание, но и оно вскоре прошло. Ничего не хочу, только спать. Прыткая знай себе смотрит на меня, и я проваливаюсь в сон быстрее, чем успеваю как следует улечься на нагретой солнцем скале…

25 мая, ни шатко ни валко

Проснулся почти здоровым, но еще слабым. Видимо, по этой причине я освобожден нынче от стояния на голове и хождения на руках. Больше лежу, однако сходил в лес, набрел там на дерево со спелыми орехами, напоминающими грецкие. Очистил один на пробу, расколол камнем, пожевал — вкусно и питательно! Набрал сколько смог в кулек, свернутый из большого листа, и на обратной дороге приметил еще несколько таких же деревьев. Если что, я на одних орехах кое-как проживу.

Прыткая поглядывает на меня с нетерпением — когда, мол, буду готов вернуться к тренировкам? Сделай любезность, подожди еще, а?…

Весь день было облачно, даже моросило, но к ночи облака сдуло на север, где функционирует преисподняя. Вулканическая туча всосала их и не заметила. Звезды высыпали, а во второй половине ночи взошла и Луна, уже на ущербе. Увидел ее — испугался: громадина! Отчего бы? Решил, что обман зрения или, может, даже галлюцинация. Осложнение после болезни.

27 мая, ситуация проясняется

Меня дрессируют — это я вчера точно понял. Прыткая, конечно, разумна, но мне в разуме отказывает, что немного обидно. Не мне с ней спорить — она сильнее. Дрессируем же мы, люди, всяких там собачек, медведей и бенгальских тигров для цирковых выступлений! Наверное, она собирается показывать меня соплеменникам, и чтобы я при этом еще делал разные выкрутасы. Без выкрутасов я для них, возможно, и диковинка, но еще не шоу.

Взбесился я было, а потом решил: буду соответствовать. В конце концов, лазутчик должен выполнять свою работу в любых условиях. И если на Земле-118 существует столь странная цивилизация, мой долг — узнать о ней как можно больше. И если нет для того иной возможности, кроме как прыгать с тумбы на тумбу, — буду прыгать!

Надеюсь, «Шанс Инк.» возместит мне не только физический, но и моральный ущерб…

Меня больше не наказывают — скорее, поощряют. Как только я догадался, что Прыткая хочет, чтобы я выполнял мои акробатические этюды без прямого принуждения, всего лишь по малозаметному кивку ее головы, так я и стал это делать. Зато и тренировки стали менее изнурительными, и свободное время у меня появилось, вот как! Хочу — лежу, хочу — разминаю ноги. Вулкан за хребтом выдал новую серию взрывов, и несколько раскаленных бомб шмякнулось по сию сторону. У меня снова есть огонь!

Осы Прыткой убили животное, похожее на некрупную лошадь. Мне досталось полтуши, жарю шашлыки. Досадно, что нет соли и перца, а вместо лимона я приспособил кислые ягоды неизвестного мне вида, сделав из них кашицу в каменной ступе. Дорвался до настоящей еды. А из кожи, выскоблив ее хорошенько, попробую скроить себе мокасины. Всё лучше, чем тапочки из коры. А если что останется, попробую смастрячить хоть какие-нибудь портки, по крайности набедренник, — хотя чует мое сердце, что Прыткая заставит меня тренироваться нагишом, как в бане. Но не всю же жизнь я проведу вниз головой!