«Если», 2006 № 06 (160) - [106]

Корпорация «Сомбра» активно осваивает нишу мистики, хоррора и прочих жанров, играющих на самых чувствительных струнах человеческой души, и ее деятельность по поиску новых имен вызывает, конечно, уважение. При условии удачной селекции из подобного трэш-сора, глядишь, и вырастут цветы российской литературы ужасов.

Константин Максимов

ПУБЛИЦИСТИКА

Сергей Некрасов …и тут выходят они, все в белом

«А почему на страницах «Если» с острыми, полемическими статьями выступают в основном писатели? Неужели критикам сказать нечего?» — все чаще спрашивают нас читатели. Что ж, публикуемые ниже заметки известного критика вряд ли уступают по эмоциональности писательским выступлениям.

Самонадеянность для Робинзона — не прихоть, а единственный способ остаться в живых. Когда он обнаружил, что находится на необитаемом острове, у него имелся выбор: сдаться на милость ударов судьбы или бороться за выживание. Выбрав последнее, Робинзон должен был надеяться лишь на самого себя. На свои силы, умения, стойкость и ум.

Самонадеянность для литератора — не эпатаж, а единственный способ состояться в профессиональном плане. Когда он обнаруживает в себе тягу к заполнению страниц черными крючками букв, у него тоже есть выбор: писать как пишется, пополнив ряды графоманствующих сочинителей и претендентов на многотомные сериалы, или начать работу над собой, чтобы на месте необязательного желания сформировать литературное мастерство. Выбрав последнее, автор должен надеяться лишь на самого себя. Все самоучители, хорошие книги, корифеи жанра и дотошные рецензенты могут разве что предоставить ему дополнительный материал для размышлений. Но помочь ему не сможет никто, если он сам не вытащит себя за волосы. Писательство было и остается одиноким делом, что бы там ни говорили про писательские дуэты и пентакли.

И также для любого исследователя самонадеянность — это не фальшивая поза, а единственный способ довести свой труд до завершения. В особенности это касается исследователя воображаемых миров. Когда он видит то, чего не видит никто другой, перед ним имеются варианты выбора: пройти мимо, потеряв или небрежно перекинув идею кому-то еще, или довести это видение до отточенного совершенства, прежде чем выставить работу на всеобщее обозрение. Выбрав последнее, он обрекает себя на годы каторжного труда, который сразу после завершения никому не будет интересен (вспомните, например, издательскую судьбу «Дюны»), и все эти годы он должен будет надеяться лишь на самого себя — на силу своего видения, на свое литературное мастерство, на собственный ум и эрудицию. Без уверенности в себе осилить подобный путь невозможно.

Впрочем, как и любое другое качество, самонадеянность пристойна лишь в рамках определенной меры. Выйдя за эти рамки, качество преображается в своего дурного двойника. Требование личностного суверенитета превращается в разнузданную агрессию, осознанный талант — в демонстративный отказ от существующей культуры, опора на свои силы — в наплевательское отношение к коллегам по цеху, эрудиция — в пренебрежение к читателю… К сожалению, этот список можно еще долго продолжать.

В последние годы самонадеянность становится весьма распространенным качеством в отечественной фантастике — среди тех, кто занимается жанром профессионально. На мой взгляд, это неправильная тенденция, которая способна привести к неприятным последствиям. Изменить ее не в моих силах (и вообще вряд ли по силам кому-то одному), но говорить об этом, полагаю, необходимо. Ведь ясно сформулированная проблема — это уже половина решения.

Тот экономический и цивилизационный слом, который пережила Россия в начале 90-х безжалостно прошелся по всем отраслям культуры. Российской фантастике, казалось бы, меньше остальных следует об этом горевать — о таком издательском расцвете, как в последние годы, она при большевиках даже мечтать не могла. Однако колесо истории раздавило очень важные и хрупкие вещи, в числе которых — преемственность культурных институтов. И сегодня отсутствие преемственности, утрата культурной традиции приводит часто к тому, что многие вещи делаются «с чистого листа» без малейшего представления о критериях качества (как будто делаются манкуртами — и для манкуртов).

К примеру, качество переводов в начале 90-х значительно упало. Все помнят, как это было: крупные издательства выгребали самодеятельные переводы из архивов ФЛП и запускали их большими тиражами, ставя фамилии никому не известных людей в качестве переводчиков. Привлекали студентов и обнищавших инженеров, за копейки «переводивших» литературные тексты с помощью словаря на 5000 слов. Особенно печально, что эти «переводы» до сих пор продолжают переиздаваться, скупленные на корню нынешними издательскими гигантами. И на их дурном языке воспитываются новые поколения сочинителей… Понятно, что никакое издательство не станет просто так вкладывать деньги в качество перевода. И что трудно удержаться от соблазна заработать дополнительно тысячу долларов благодаря использованию плохого, но уже оплаченного перевода. Однако понятно и то, что оставаться таким положение дальше не может, не должно. Публичное осуждение самонадеянных халтурных изданий, одобрение и поддержка примеров качественного переводного книгоиздания — пусть медленно, но все же будут исправлять ситуацию.