«Если», 2005 № 02 (144) - [43]

"У нас тоже можно увидеть много интересного, — важно возражал Гатт. И оборачивался к тем, кто слушал: — Помните морских коньков в соленых бухтах? Они такие волосатые, как самый старый дряхлый Носильщик. А в зонах Порядка живет много умных крыс. Те вообще все понимают, совсем как люди".

"А люди Экополиса изгнали крыс, — покачивал головой Алди. — Волосатыми морскими коньками в Экополисе не стали бы хвастаться. Там испугались бы волосатых коньков. Это вы привыкли к разному. Вам приходится приноравливаться к ветрам, к пескам, к безводью. Начинается буря — вы прячетесь в душных пещерах, выкапываете специальные ямы. Встречаете рощу, полную ядовитых пауков — обходите кусты или мажетесь соком тати. А люди Экополиса опылили бы рощу специальным облаком, убивающим только пауков, а потом высадили бы искусственные деревья. Вокруг таких искусственных деревьев не живет никакая дрянь, даже гнус не держится, и еще такие деревья сами светятся, под ними не бывает темно. И песчаную бурю люди Экополиса разогнали бы".

"А кто им носит воду?" — прищурился Гатт.

"Они сосут ее из-под земли, и она всегда чистая".

"А почему они редко болеют?"

"Потому что научились укрощать малые существа. Есть много малых существ, попадающих в нашу кровь из внешнего мира. Они так малы, что их нельзя увидеть. От того, как с ними обращаться, зависит — заболеете вы или станете сильнее. Даже Языки растут с их помощью".

"Поэтому Языков так мало?"

"Нет, их мало потому, что вы ничего не делаете, чтобы Языков стало больше".

"Как это мы ничего не делаем? — не выдерживал молодой Фэй. — Мы живем. Это трудно. Чем больше нас будет жить, тем больше должно быть Языков. Тут расчет простой. Разве этого мало?"

Алди медленно качал головой.

"Конечно, мало. Вы только приспосабливаетесь к природе. Поэтому она и насылает на вас болезни и песчаные бури. Вы умеете устоять перед бурями, но малые существа легко справляются с вами и валят вас с ног миллионами. Помните народ Кафы? Ты сам говорил, Гатт. Народ Кафы был столь велик, что распространялся до зоны снегов. А где теперь эти люди? Видели поля белых костей там, и там, и там? — указал Алди в три стороны света. — Они все умерли".

"И все это невидимые малые существа?"

Алди кивнул.

"Но зачем?"

"Потому что природе тесно. Она любит перемешивать раствор в колбе. Она создала вас, но не любит, когда вы начинаете сильно множиться. Этим вы ей мешаете. Вы съедаете все, что она производит. Она не может всех прокормить".

"Тогда почему люди Экополиса не увеличат число Языков?"

"Чтобы держать вас на коротком поводке".

"А если мы рассердимся?"

"Тогда они уменьшат это число".

"Тебя не понять, — развел руками Гатт, многозначительно подмигивая улыбающимся Носильщикам. — Получается, что люди Экополиса выращивают Языки только для того, чтобы держать нас на коротком поводке? Но получается, что они достигают того же и сокращая Языки?"

"Да, так получается".

"Жалко, нет Хвана, — вздохнули женщины. — Он бы объяснил. Он здорово умел объяснять".

"А где этот Хван?"

"Он умер".

"Где?"

"Вот бухта, — охотно нарисовал Гатт на рассыпающемся песке. — Смотри. Мы вышли к бухте отсюда. На берегах лес, очень влажно и душно. Улитки облепили каждую косу, как ветку. Хван и три его сына отправились искать сумеречных людей, а мы ждали. У сумеречных людей есть сильные травы, без них нельзя пересечь душный лес. Прошло три дня, а Хван не возвращался. В поисках его мы наткнулись в лесу на завал, перекрывающий тропу. На крик отозвался младший сын. Он был бледный, как снег, и с плачущими глазами. Мы спросили: почему они не вернулись? Он крикнул: "Не ходите сюда. Стойте там, где стоите. Ветер дует от вас, это хорошо, если ветер не переменится. Хван умер, и мои братья умерли. Я один. Не подходите ко мне, а лучше вообще уйдите. У сумеречных людей мор". — "А ты?" — "Я тоже скоро умру. Видите, кровь проступает сквозь кожу? Мне это страшно". Он потрогал бледную влажную кожу, и из нее правда выступила кровь".

Алди долго смотрел на чертежик, нарисованный на песке.

Весь этот год он пытался сопоставлять. Пять Языков находились в большом отдалении, о шестом достоверной информации не имелось. Похоже, ни одна эпидемия не начиналась вблизи Языков, все очаги располагались не ближе чем за несколько сотен миль. Значит, Языки оправдывают свое назначение. Значит, надо подойти к ним как можно ближе. Надо фильтровать воду, кипятить, отжимать водоросли. Надо все сделать, чтобы добраться до Языков.

"Ты не такой, как мы".

Алди никогда не обижался: "Разве я похож на волосатого морского конька?"

"Нет, не похож. Но тебя боятся крысы. Ни одна крыса не подходит к тебе ближе чем на сто футов".

Носильщик попал в точку.

Лес, который они недавно прошли, кишел крысами.

Однажды прямо перед Алди на гнилом пеньке оказалась крыса.

Она не успела спрыгнуть. Она смотрела на человека со страхом и недоверием. Возможно, она была из тех, которые когда-то ушли из Экополиса. Она наблюдала за Алди злобно и недоверчиво. Он чувствовал, что крыса безумно боится его. У нее шерсть на загривке встала дыбом. Неслучайно на ночевках Носильщики старались укладывать Алди вместе с детьми. Раньше дети часто просыпались искусанными, но с появлением странного человека такого не случалось. "Видишь?" — кричали дети, заметив на дереве крысу. Он видел. Убедившись в том, что Алди действительно видит, дети с камнями и палками кидалась к дереву, но крыса ловко ускользала от их ударов, металась по кривому стволу, весело скалилась и сама пыталась бросаться. "А теперь попробуй ты". Алди делал шаг к дереву, и крыса настораживалась. Он делал еще шаг, и крыса злобно прижималась к ветке. Она начинала дрожать. И чем ближе подходил Алди к дереву, тем она сильнее дрожала.