«Если», 2004 № 03 (133) - [94]

Что дальше?

Полив. В сухой почве зерно не прорастет. Нужна вода. Для идеи прикола водой является внимание. Осознание того, что это пока еще трудно определимое ощущение может закончиться красивой, запомнившейся надолго многим и многим мыслящим шуткой. Если, конечно, ее создаст настоящий мастер.

Вот именно — настоящий мастер.

Кстати, о растениях…

Трабас вспомнил о жителях Уловки-23, вынужденных еще долгое и долгое время, даже в самых простых разговорах, через каждое слово упоминать некое произрастающее на их планете съедобное, безобидное растение, и на душе у него стало теплее.

Вот это был действительно настоящий, мастерский прикол.

Впрочем, кто знает? Может быть, сейчас получится не хуже? Главное — не торопиться. Рыхлить почву, обильно поливать зерно прикола водой и ждать нужного момента. А он подвернется. Судьба — дама капризная, но к настоящим мастерам благоволит. Если они не халтурят, а целиком отдаются любимому делу.

— И это все? — спросил Хнор.

— Что, не согласен? — Эддун снисходительно усмехнулся и слегка пожал плечами. — Ну, если так, можно попробовать более простой вариант. Например, с монетой. А что? Ничего нового, никакого излишнего риска, ни капли выдумки, зато бесконечное количество раз проверено и потому очень надежно. Так?

Хнор покачал головой.

Ну уж нет, отступать он не намерен. И не нужен ему самый простой вариант. Линья, после того как он победит, должна иметь право им гордиться. А он обязательно победит. Беглый подсчет показывал, что после предложения Эддуна шансы на его победу не уменьшились, а даже увеличились до шестидесяти семи процентов.

— Хорошо, пусть поединок будет по новым правилам.

Эддун покрутил в руках мутгорскую палочку, аккуратно положил перед собой на стол и, заглянув Хнору в глаза, спросил:

— Может быть, прямо сейчас и приступим?

Собственно, а какой смысл тянуть время? Все и так ясно.

Хнор решительно сказал:

— Пусть так и будет. Начнем?

Исследовательский зонд нетерпеливо царапнул пол острым длинным когтем. Ему было приятно ощущать, как энергия струится по его новенькому, с иголочки, телу, ему хотелось двигаться, действовать, жить, но более всего, конечно, ему хотелось немедленно приступить к выполнению задания, ради которого он был рожден. Со всем возможным рвением.

Один из суетившихся вокруг техников сказал:

— Все показатели в норме.

— В таком случае — запускаем, — скомандовал главный координатор-исследователь.

Неподалеку от зонда с тихим чмоканьем открылся вход в туннель. Зонд нырнул в него и побежал к выходу, туда, где виднелась первая из двух эктоплазматических мембран, отделявших внутренности корабля от космического пространства. Мембраны, одна за другой, пропустили сквозь себя его округлое, покрытое полированной кожей тело, убирая с него мельчайшие частицы раствора, в котором он плавал до рождения, готовя его к свиданию с обжигающе ледяной пустотой. Зонд знал, что возвращаться ему придется тем же путем и его ждет та же процедура. Причем, в следующий раз мембраны позаботятся о том, чтобы ничего не попало из космоса внутрь корабля.

Космос, как он и предвидел, ничего особенного собой не представлял. Но впереди висел кругляш планеты. И вот она-то зонд интересовала, даже очень.

Мощно оттолкнувшись лапами от поверхности корабля, зонд устремился к планете. Ближе, еще ближе… Скоро притяжение планеты возрастет настолько, что придет пора активизировать антиграв-железы…

А потом зонд окутало неизвестно откуда возникшее зеленоватое облачко. Не прошло и мгновения, как оно исчезло, но для зонда встреча с ним не прошла даром. Он вдруг понял, что все происходящее с ним — всего лишь прелюдия к настоящему пониманию мира.

Красота.

Он теперь видел, буквально ощущал ее каждым своим датчиком.

Красота окружающего мира. Она завораживала, манила, звала к себе, требовала концентрации всех мыслей… Настолько, что зонд уже более не мог ни о чем ином думать. Только о ней. Думать, любоваться, впитывать, ощущать.

Он настолько увлекся этим процессом, что, оказавшись рядом с планетой, забыл включить антиграв-железы.

Выслушав доклад, капитан корабля взглянул на висевшую возле экрана мозга-навигатора гравюру, на которой был изображен бороздящий морскую гладь чайный клипер под всеми парусами, и мрачно хмыкнул.

Ну да, как он и думал, тестирование системы производства зондов не выявило ни малейших отклонений от нормы. Так что же послужило причиной катастрофы? Недосмотр техников, готовивших зонд к полету?

Главный координатор-исследователь, вероятнее всего, с пеной у рта будет доказывать именно это. Но он, капитан, уверен в своих техниках на сто процентов. И если они не виноваты в гибели зонда, то почему тот все-таки сгорел в атмосфере? Капитан еще раз взглянул на гравюру. Как было хорошо всем этим древним мореплавателям… Скомандовал поднять якорь, приказал поставить паруса — и можешь отправляться на край света. Все ясно и понятно. Любую тайну можно раскрыть с помощью обычной подзорной трубы.

Зонд со своей задачей не справился.

Тут нужно что-то посерьезнее, помощнее…

Капитан вздохнул.

У него эта штука была. Она лежала в дальнем углу главного трюма. Вот только по уставу любое действие требует определенного порядка. Прежде всего нужно выяснить, отчего погиб зонд. Для начала необходимо запустить еще несколько, получить с их помощью все необходимые данные… После чего, возможно, наступит время для выводов. И сделает их он сам, лично, без помощи болтунов-ученых, способных только портить оборудование и тешить друг друга высосанными из пальца теориями.