«Если», 2004 № 03 (133) - [2]

Бивенс пожал плечами:

— Ему предстоит занять новый пост, а налоговое управление сообщило, что он всегда декларирует на двадцать тысяч больше, чем зарабатывает в университете. Называет это «выигрышами».

Гость скроил брезгливую гримасу, никак не вязавшуюся с его внешней солидностью.

— Разве он нарушает закон? Ведь играя, Фрейли декларирует свои доходы и платит налоги.

— А если ноги его в Неваде не было? Если он не посещает игорные заведения этого города и не делает ставки по телефону? Налоговому управлению, может быть, все равно, откуда берутся его деньги, лишь бы он платил с них налоги. А вот для нас эти сведения необходимы.

— Не могли бы вы сказать мне, что это за пост, который требует такой проверки?

— Не-а, — улыбнулся он лучезарно. — Можете предположить, что должность связана с его профессией: доктор Фрейли — физик. Ваша единственная забота — источник дополнительных доходов подопечного.

— Ладно, — согласился я. — Дела последнее время шли не очень…

Черт, хватало бы одного взгляда на крысиную нору, которую я называл приемной, чтобы понять это. Закон о дополнительной помощи, разрешающий государственным агентствам пользоваться услугами частных детективов, получивших соответствующий допуск, был единственной соломинкой, за которую я еще держался. Либерализация законов о разводе оставила частных детективов без работы. Слежка за неверным супругом — это хлеб с маслом для сыщиков.

Бог свидетель, я ни разу не побрезговал такой слежкой, какой бы грязной она ни была. В те дни в меня хотя бы никто не стрелял.

Я закрыл книжечку и сунул ее во внутренний карман, напротив видавшего виды кольта-45, угнездившегося у меня под мышкой. Визитер кивнул, словно говоря: «Ну, значит, договорились» — и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. Торжественности его ухода несколько помешал край коврика, о который он снова споткнулся.

Потребовались тридцать секунд на то, чтобы запереть стол, наладить ловушки и увернуться от коврика по пути к двери. Когда я на мели, а впереди маячат деньги, за мной и кролик не угонится.

Доктор Фаддеус Фрейли, обладатель двух честно заслуженных докторских степеней и еще двух почетных, проживал в респектабельном каменном особнячке на расстоянии примерно трех бросков камня от академического городка университета штата. В дни моей довольно пестрой студенческой карьеры — до того, как меня исключили за пару-другую тривиальнейших эскапад с участием двух милых девочек, которые, к сожалению, оказались родственницами членов администрации, начисто лишенных чувства юмора — я заинтересовался физикой и прослушал курс лекций, которые читал Фрейли. Он входил в очень небольшую группу преподавателей, к которым я испытывал настоящее уважение и симпатию.

Шагая по плитам дорожки, я понял, почему Дядя Сэм так из-за него нервничает. Резиденция эта в открытой продаже потянула бы тысяч на триста. Дом оказался куда обширнее, чем виделось с улицы, а участок, доведенный до совершенства специалистом по ландшафтной архитектуре, стоил еще тридцать тысяч, если не больше. В этом районе недвижимость обходилась недешево, и мне вспомнилось, что когда-то здесь стоял другой дом. Видимо, Фрейли купил его и снес ради более просторного.

В открывшейся двери появились волосы светлого золота, ясные голубые глаза и лицо ангела. Остальное было от меня скрыто. Девушку облегал плотный фланелевый халат. Закончив изучать ее, я обозрел интерьер. Очень мило: богатая меблировка, но не до чрезмерности. Я вновь посмотрел на хозяйку.

— Да? — сказала она голосом виолончели, теплым и бархатным. И я влюбился — в третий раз на этой неделе, влюбился настолько, что начисто позабыл, кому отдал сердце во вторник. Где-то в недрах моей души следовало зазвучать сигналу тревоги: обычно, когда дело касается девочек, память меня не подводит.

— Пожалуйста, скажите еще что-нибудь, — попросил я. Звук вашего голоса меня обворожил… и, кстати, что вы делаете сегодня вечером?

Она слегка обернулась и позвала:

— Папа, тут какой-то студент.

Я все еще переваривал ее слова, когда в комнату вошел доктор Фрейли. В руке он держал книгу, заложив ее пальцем, очки для чтения были сдвинуты на кончик носа. Лысина у него была обширнее, чем мне помнилось, но выглядел ученый вполне прилично, и глаза у него все еще оставались ясно голубыми. Он оглядел меня сверху донизу.

— Не мой, — изрек он. — Лицо знакомое, но никто из моих не ходит с кобурой под мышкой. Скажи ему, чтобы убирался.

Он двинулся обратно, но тут же стремительно повернулся, прежде чем я успел возразить. В глазах мелькнул интерес.

— Вы случайно не один из тех, кто выслеживает меня последние недели? Если так, то прошу, войдите и объясните причину. Мне крайне любопытно.

Не дожидаясь ответа, он ухватил меня за локоть и твердой рукой увел в кабинет, служивший также библиотекой. В число военных наград (в рамках) входили полученные за участие в военных действиях на европейском фронте второй мировой войны, Бронзовая звезда и Серебряная звезда с пряжкой. На одной из фотографий я немедленно узнал заметно более молодого Фрейли, стоявшего между генералом Диким Биллом Донованом