«Если», 2003 № 11 - [99]

На запад. По компасу и звездам. Раня ноги о колючки. Катя стол.

Он не мог сильно промахнуться. Степь ровна, как стол, как этот огромный дурацкий стол, и постройки миссии должны быть видны с большого расстояния. Он увидит их. Он дойдет.

…и тогда, получается, кто он такой, дипкурьер Виссарион Шпынь? Придаток? Все-таки придаток и не звучит гордо? Нет, так не пойдет… Он — стольник, вот кто. Или столоначальник. Черт знает, что означают эти древние слова… Но начальник ли он столу? Кто кому служит? Кто для чего предназначен? И зачем вообще все это…

Пить… Жара… Пить. Воды. Только вчера было озеро — где оно? Кто украл? Солнце печет. Смочить бы голову. И горло. Воды. Летучие коты в небе. Ждут. Что там — река?.. Нет, это мираж. Я знаю, что мираж… Пожалуйста, воды. Я что угодно для вас сделаю, хоть незапланированную остановку, только дайте глоток воды…

Он встретился с туземцами, когда нашел русло полупересохшего ручья, вкатил в него стол, чтобы слегка запрудить, и жадно напился илистой воды. Туземцы, в свою очередь, встретили его гудящим градом булыжников из ременных пращей. Сипло проорав: «Именем Лиги!», Виссарион укрылся за столешницей, как за надежным щитом, и, улучив момент, навел на аборигенов разряженный плазменник. Вероятно, местные гопники были уже знакомы с этим оружием, поскольку мгновенно разбежались с воплями ужаса. Впрочем, испуг туземцев мог быть вызван и иной причиной: изображая, будто целится, Виссарион волей-неволей высунул из-за укрытия лицо…

На закате двенадцатого дня он лежал ничком без сил и плакал. Иногда в его затуманенном мозгу образовывался просвет и вгонял его в отчаяние. Тридцать километров! Еще целых тридцать. И нет ни одной таблетки. Да и была бы — организм, наверное, отказал бы, не выдержав хронической перегрузки. Можно долго гнуть сук, но в конце концов он ломается…

Виссарион плакал.

Он одолел все, но его доконала усталость. Он сохранил груз и прошел с ним двести семьдесят километров, а теперь, когда их осталось только тридцать, он не может шевельнуть ни рукой, ни ногой…

ТОЛЬКО тридцать? Не «целых тридцать», а «только тридцать»?!

Именно так. И в этом огромная разница. Особенно когда впереди еще целая ночь — до самого рассвета…

Медленно-медленно, как во сне, Виссарион по очереди подтянул под себя ноги и, стараясь не завалиться на бок, поднялся на четвереньки. Цепляясь за стол, взгромоздился на ноги, почти потеряв при этом сознание, но все-таки не потерял. Перед глазами плыло — ну и пусть. У него есть опора. У него есть цель. У него есть долг. Пока жив, он будет двигаться…

Посланник Лиги на второй планете Беты Скунса был разбужен в несусветную рань. Правда, представившаяся ему картина того стоила. Посланник перестал позевывать и вытаращился.

— Прошу расписаться в том, что груз доставлен вовремя, — просипела, назвавшаяся дипкурьером Шпынем, голая образина, стараясь принять достойную позу и делая нечеловеческие усилия, чтобы устоять на сбитых в кровь ногах.

— Постойте, постойте… Какой груз? Круглый стол, что ли? Вот этот?

— С доставкой были проблемы, — пояснил Виссарион, из последних сил удерживая равновесие.

— Н-да… — произнес посланник, критическим взором осматривая царапины, выбоины и отщепы. — Усушка и утруска, так сказать… Вы катили его, что ли?

— Катил. Тащил. Плыл. Дрался. Триста километров… Но все это неважно — я доставил его вовремя! — Виссариона шатнуло, как пьяного. — И он худо-бедно остался столом…

Посланник пожал плечами:

— Мне жаль, но переговоры состоялись вчера. Вожди племен собрались раньше, чем ожидалось, так что не было смысла откладывать церемонию… Чего доброго, их свиты передрались бы между собой, и я не уверен, что нам удалось бы их разнять. А так все прошло великолепно. Вожди поклялись в вечном мире, сидя за тем столом, который стоял у нас в гостиной… Кстати, вон его тащат обратно.

Несколько мгновений Виссарион оторопело молчал. Затем из его груди вырвался вопль, исполненный предельной боли и невероятного страдания — как физического, так и нравственного. Такой вопль вряд ли мог бы издать даже пациент, осознавший, что врач вырвал ему без наркоза здоровый зуб вместо больного.

— Так он же квадратный!!!

Рабочие, боком заносящие квадратный стол в дверь, перестали пыхтеть и разом вздрогнули. В ближайших зданиях миссии задребезжали стекла. Круживший высоко в небе летучий кот с пронзительным мявом сорвался в штопор. Посланник же усмехнулся чуть снисходительно, не обратив внимания на нарушение тишины и субординации.

— У нас с вами немного разные специальности, коллега. Дипкурьер возит почту, дипломат трансформирует реальность в желательном направлении. Хотя бы только на словах. Я сказал вождям, что этот стол круглый, вот и все. Они ведь все равно не знают, что такое круг.

Виссарион лишь хватал ртом воздух, как сорвавшийся с веревки висельник.

— Конечно, можно было обрезать и скруглить углы квадратного стола, но вышла бы халтура, — доброжелательным тоном продолжал посланник. — У нас ведь нет краснодеревщика. Пришлось выходить из щекотливого положения своими силами, вот мы из него и вышли, не так ли? Постойте, не падайте!.. Зачем вы… Эй, люди!..