«Если», 2003 № 11 - [100]

На следующий день чисто вымытый, облепленный пластырями, обложенный подушками и промытый изнутри всевозможными растворами Виссарион окреп настолько, что сумел привстать навстречу посетившему медпункт посланнику и задать мучивший его вопрос:

— Послушайте, но как же вы потом объясните туземцам, что такое круг на самом деле? Ведь с ними будут развиваться какие-то отношения, налаживаться взаимопонимание?..

— Несомненно.

— Но тогда, черт возьми, как?!

Лицо посланника излучало снисходительность и дружелюбие.

— Оставьте будущее аналитикам, а геометрию математикам, коллега. Политика — искусство реального, а будущее не является реальностью, данной нам в ощущениях. Проблема решается тогда, когда она возникает. И уж будьте уверены — данная чепуховая проблемка будет легко решена политическими средствами. В свое время.

— Внесением раскола между туземцами по поводу формы сакрального предмета? — горько предположил Виссарион. — Религиозными войнами между кругло-кругликами и кругло-квадратниками? Местные племена, конечно, все равно передерутся рано или поздно, а нам лучше иметь дело с двумя воюющими сторонами, чем с двадцатью. И прогресс какой-никакой, и легче оказывать давление…

Не окончив, он застонал, а посланник, задумавшись на несколько секунд, вдруг улыбнулся широко и обаятельно:

— Послушайте, коллега, а вы никогда не думали о том, чтобы сменить специальность? Могу оказать содействие. Я вижу, вы схватываете на лету, а мне здесь очень нужен толковый помощник…

— Наймите лучше для миссии краснодеревщика, — ответил Виссарион, тщетно пытаясь разглядеть, есть ли что-нибудь под маской дружелюбия, и неожиданно добавил: — И ветеринара — для себя!

На следующий день он самовольно встал на ноги. Сутки он ходил потерянный, не находя себе места. Не мылся, не брился, ни с кем не разговаривал. Забрел на кухню поесть — и только. Послал подальше приставучего врача, вздумавшего было настаивать на соблюдении постельного режима и всех назначенных процедур. А утром, заприметив шестерых дюжих рабочих, тащивших доставленный им стол в направлении свалки, Виссарион издал яростный боевой клич, заставивший рабочих уронить несомое, и в полминуты разогнал кулаками всех шестерых, пригрозив напоследок выпустить кишки из каждого, кто вздумает ему мешать. После чего счастливо засмеялся, крякнул и сноровисто покатил стол по гладкой равнине. Все дальше и дальше от миссии. За горизонт.

Больше его не видели.

Врач, правда, настаивал на том, чтобы догнать явно помешавшегося дипкурьера и вернуть его назад запакованным в смирительную рубашку, однако охотников догонять и запаковывать не нашлось. Посланник, поразмыслив, заявил, что никакой проблемы нет, так как безумный дипкурьер, несомненно, вернется сам, чуть только проголодается.

Он ошибся. Осталось неизвестным, насколько Виссарион проголодался, но то, что он никогда не вернулся, установлено вполне достоверно.

Второй факт, столь же достоверный, но куда более удивительный, был установлен лет через сто пятьдесят после описанных событий, когда на вторую планету Беты Скунса прибыла этнографическая экспедиция. В довольно-таки скучном фольклоре аборигенов была обнаружена истинная жемчужина: легенда о рыцаре Круглого Стола. Почему-то только об одном-единственном рыцаре, без упоминания о его коллегах и сюзерене. Тем не менее эта легенда послужила основой для капитальной монографии доктора истории Арчибальда Поппельбаума, в которой старая, как мир, проблема палеоконтактов трактуется с совершенно неожиданной стороны.

Майк Резник Слоны на планете Нептун

Иллюстрация Владимира Овчинникова

Слоны на Нептуне вели идиллическую жизнь.

Никогда не голодали и не болели. Среди них не было хищников. Они никогда не воевали. Не возникало повода. Рождаемость и смертность уравновешивали друг друга. Животные не страдали от паразитов ни снаружи, ни внутри.

Стадо путешествовало со скоростью, подходящей для самых маленьких и слабых особей. Они не бросали старых и дряхлых.

Они были выдающейся расой, эти слоны планеты Нептун. Они жили в мире и покое, они никогда не спорили между собой, старики были великодушны, молодые — вежливы. Когда малыш рождался, все стадо праздновало это событие. Когда старик умирал, все стадо скорбно оплакивало его уход. Меж слонов не было ни злобной вражды, ни мелочной зависти, ни затаенных обид.

Только одно мешало объявить этот край Слонотопией — то, что слон ничего не забывает.

Никогда.

Как бы ни старался.

Когда в 2473 году люди наконец «принептунились», слоны страшно встревожились. Тем не менее они приблизились к космическому кораблю, исполненные дружелюбия и доброй воли.

Люди тоже волновались. Всевозможные исследования Нептуна говорили о том, что планета — газовый гигант, а они твердо стояли на поверхности. И если результаты исследования ошибочны, кто знает, что еще может быть не так?

Высокий человек ступил на твердую поверхность. Потом другой. За ним — третий. Через некоторое время вышли все, и оказалось, что людей примерно столько же, сколько и слонов.

— Черт меня побери! — воскликнул предводитель людей. — Вы слоны!

— А вы люди! — нервно откликнулись слоны.