«Если», 2003 № 06 - [56]

Щелчок. Гудок.

— В городе мертвых. Подсказал, называется! — воскликнула Пранг.

— Да в Нью-Орлеане только в черте города более двадцати кладбищ!

Телефон снова зазвонил.

— Пранг слушает. Это ты, Энорме?

— Оставьте свое мнение при себе, — посоветовал шеф Уард. — Где вы, Пранг? Как я слышал, ваша статуя снова пропала.

— Хоть это и не ваша забота, я поехала прокатиться. А насчет статуи не беспокойтесь. У меня все под контролем.

— Нам позвонили человек десять, и все они видели, как статуя перед самым рассветом шагала по Рампарт-стрит. Пранг, что это за штуковина? Монстр? Уж не тот ли это убийца, которого мы ищем?

— Не болтайте чепуху, Уард. Это просто статуя.

— Мы расставляем посты по всему городу, и я приказал стрелять на поражение.

— Не смейте! Это собственность музея.

— Которая сама себя украла? Что это за фокусы, Пранг? Какая-то махинация со страховкой?

— Кончайте разговор! — прошептал Бодин.

— Что?

— Бодин прав, — тоже прошептал я. — Уард тянет время, чтобы запеленговать ваш телефон!

— Проклятье! — Пранг отключила телефон. — А я-то решила, что он сегодня ужасно болтлив!

Мы принялись объезжать «города мертвых», высматривая распахнутые ворота. Экран GPS на приборной панели машины позволял мне отслеживать наши перемещения, не выглядывая в окно и не подвергая себя жуткому зрелищу разбегающихся пешеходов и машин, которых Пранг обгоняла впритирку.

— А вы уверены, что звонил именно робот? — спросила Пранг. — Я думала, он может звонить только во время этих «гражданских сумерек». Сразу перед восходом или после захода луны.

— Возможно, он меняется, — задумчиво ответил я. — Активируется он лунным светом, но общается, лишь когда дремлет. И видит сны. Не исключено, что он стал спать больше. Или что мы пробудили в нем какие-то новые возможности.

Сканер-коммуникатор Бодина пискнул.

— Что-то новое из Парижа? — поинтересовалась Пранг, раскурив новую сигарету и выбросив окурок в окно.

— Это лишь подтверждение того, что мы уже знаем, — ответил Бодин, вглядываясь в экранчик. — У объекта нет никакой внутренней анатомии, лишь полевые структуры в псевдокамне, питаемые крошечной атомной батареей, вмонтированной в центр массы. Похоже, его скорее вырастили, как кристалл, а не изготовили…

— Но как он оказался здесь? — спросила Пранг. — И для чего? Полмиллиона лет назад на Земле не было людей. Лишь гоминиды, полулюди, которые охотились стаями.

— Понял! — воскликнул я. — Ангелы Чарли!

— Какого еще Чарли? — изумился Бодин.

— Дарвина. Мне уже несколько раз снились кошмарные сны про Чарлза Дарвина.

— Это что, очередное озарение? — уточнила Пранг.

— Возможно. Предположим, вы хотите ускорить эволюцию. Как вы это сделаете?

— Перемешаю хромосомы? — предположила Пранг, небрежно маневрируя между спешащим на восток грузовиком «Кока-колы» и устремленным на запад грузовиком «Пепси». Я быстро перевел взгляд на дисплей GPS, где мы изображались лишь безобидной мигающей точкой.

— Сделаю окружающую среду более суровой, — сказал Бодин. — Прибавлю давления.

— Совершенно верно! Предположим, вы обнаружили некий вид, например, приматов, находящийся на грани возникновения разума, языка, культуры. Но этот вид в них совершенно не нуждается. Он прекрасно приспособился к жизни в своей экологической нише. Кое-какой разум у приматов есть, и этого им хватает — они пользуются огнем и даже делают грубые орудия. Вид расселился по всей планете и адаптировался к любой среде, от экватора до Арктики. А раз он прекрасно адаптировался…

— …то не будет эволюционировать дальше, — заключил Бодин.

— Это им не нужно. Если только… если не подбросить на планету убийцу. Или убийц. Берсеркеров, которые станут неутомимо преследовать этот вид. Нечто большое, быстрое и почти неуязвимое.

— Ангелы Чарли, — согласилась Пранг. — Поняла. Выживает самый приспособленный. Роботы-берсеркеры, чей девиз: «Эволюционируй или будет хуже!»

Телефон в машине зазвонил опять.

— Если это Уард, не давайте ему долго болтать, — предупредил я.

— А если это наш друг…

— Пранг слушает. Алло?

— Вы все поняли, — произнес низкий сонный голос. — А теперь убейте меня.

— Что поняли? — спросила Пранг, распугивая детей и регулировщиков на перекрестках.

— Убить? — переспросил я, крепко зажмуриваясь.

— Чтобы я смог отдохнуть, — ответил Энорме. — Нас было двенадцать. Я последний.

— Двенадцать кого? Ангелов… то есть роботов?

— По одному в каждом уголке вашей планеты. Мы преследовали и убивали — уничтожали слабых, а остальных выдавливали в пещеры и холодные горы. Прогоняли их с прекрасных равнин, где было много мяса.

— Миф о драконе, — пробормотал Бодин. — Расовая память.

— Никакой расовой памяти не существует, — не согласилась Пранг.

— Чушь, — возразил я. — Что есть культура, как не расовая память?

— Потом я спал тысячу лет. И видел сны. Но я не мог говорить. Ксомилчо не мог меня услышать. И он меня не убил.

— Ксомилчо? — Пранг закурила новую сигарету. — Напоминает название системы магазинов.

— А мне напоминает ольмекское имя, — сказал Бодин. — Этот Ксомилчо уложил тебя в гробницу?

— И спас от Луны. Оставил спать и видеть сны. Но он не убил меня.

— Мы тоже хотим, чтобы ты спал и видел сны, — сказал я. — Где ты?