«Если», 2003 № 06 - [54]

— Тогда пусть будет половина с салями и половина с грибами, — решила Пранг, вскрывая зубами новую пачку «Кэмел». — Я вегетарианка.

В настоящей истории о частном детективе это стало бы началом малореальных романтических отношений, но жизнь — во всяком случае, моя — для этого слишком реальна. Бодин отправился к себе в гостиницу (сказался перелет через океан), а мы с Пранг уселись в том уголке лаборатории, где техники во время перерывов смотрели телевизор, и стали есть пиццу и смотреть новости. Энорме, к счастью, в них пока не фигурировал.

— Благодаря Уарду, — пояснил я. — Он не подпустит к этой истории газетчиков, пока не сможет показать им подозреваемого.

— Какая кошка между вами пробежала? — спросила она.

— Я был копом восемнадцать лет. Специализировался на переговорах по освобождению заложников. Произошел один случай, когда у директора школы поехала крыша, и он взял в заложники целый класс третьеклашек. Я уже почти договорился об освобождении детей, когда ворвался Уард, паля направо и налево. Погибли четверо детей и учитель. А я пробил стену глухого молчания и подал иск.

— Но Уард все еще служит в полиции.

— А я — нет. Сами догадайтесь, почему. И передайте-ка мне пиццы.

Пранг досталась кушетка, мне — кресло.

Мне не хватало вечерней порции виски, но по телевизору показывали Чарли Роуза, а в качестве снотворного он почти не уступает спиртному. Шло повторение передачи — Стивен Джей Гулд рассказывал о сложностях эволюции. Моя любимая тема.

Но действительно ли это повторение? Примерно на половине беседы к Гулду и Роузу присоединился Чарлз Дарвин. Я узнал его по бороде. У Дарвина зазвонил мобильник, а Гулд и Роуз превратились в девочек… нет, девочек уже три, и все вооружены до зубов…

Я сел и мгновенно понял, что видел сон. По телевизору повторяли «Ангелов Чарли». Сквозь окно лаборатории лилось мягкое серебристое сияние — восходила луна. В кармане надрывался мобильник.

Я ответил на звонок, лишь бы он заткнулся.

— Джек Виллон. Частный детектив по сверхъестественному.

— Убей меня… — Тот же мужской голос, что и на кладбище.

— Кто это?!

Я услышал щелчок, а потом и стон за спиной.

Я обернулся. Мне что, все еще снится сон? Я очень надеялся на это, потому что Энорме сидел, глядя прямо на меня. «Глаза» у него были широко открыты и отражали свет восходящей луны, как две огромные серебряные монеты.

— Проснитесь! — прошептал я, тыкая Пранг в пышное бедро.

— Что? — Она села. — О черт! Где ваш пистолет?

— Терпеть не могу оружия. Да и никакой пистолет здесь не поможет…

Все еще глядя на меня, Энорме соскользнул со стола одним плавным движением, грациозный, как кот. И зашагал через комнату к кушетке, раздвинув короткие руки в жутковатой смеси угрозы и мольбы…

Я прыгнул за кушетку, Пранг последовала моему примеру.

— Кто ты? — спросил я. — Чего ты хочешь?

Энорме остановился и огляделся, словно смутившись. Потом развернулся и направился к окнам. Еще раз простонав, он опустил голову, вышиб стекло вместе с оконной рамой и исчез в ночи.

Во всем здании завыла сигнализация.

Я побежал к окну, волоча за руку Пранг. Она выдернула руку:

— Надо отключить сигнализацию! — сказала она.

Стоянка купалась в лунном свете. Я вылез наружу через разбитое окно. Никаких следов Энорме. Холодный лунный свет словно издевался над моими убеждениями, которые теперь валялись вокруг меня разбитыми осколками стекла.

— Ну, теперь вы поверили? — вопросила Пранг, подходя ко мне и закуривая.

— Дайте сигарету.

— Я думала, вы не курите.

— В монстров я тоже не верил.

Пранг позвонила в полицию и сказала, что тревога была ложной. Потом взяла у меня мобильник, чтобы позвонить Бодину и сообщить ему правду.

— Incroyable, — пробормотал он, приехав из гостиницы, и повторил по-английски: — Невероятно.

— Есть новости из Парижа? — спросил я. — Не установили, откуда мог взяться этот камень?

Бодин покачал головой:

— Он не мог взяться откуда-то, потому что это не камень.

Он показал мне сканер. Даже моего знания французского хватило, чтобы понять слово в нижней части экранчика: Synthetique.

— Этот материал еще и слегка радиоактивен, — добавил Бодин. — Сейчас в Париже обрабатывают данные сканирования, чтобы выяснить, где источник — сам материал или нечто внутри.

— Один вопрос, — вмешалась Пранг, задирая подбородок и пощипывая шею. — Почему оно не оторвало нам головы?

— Думаю, оно хотело, чтобы за ним проследили, — предположил я. — И оно знало, что следом за ним пойдем мы.

— Тогда чего же мы ждем! — взвилась Пранг. — До рассвета всего два часа. Мы должны его отыскать, пока оно не убило еще кого-нибудь. А всю вину могут свалить на музей.

— У меня предчувствие, что мы его не найдем, пока оно само этого не захочет. Бодин, вы просканировали его глаза?

— Да.

— Могут ли они быть своего рода фоторецепторами?

— Я попрошу проверить это в Париже.

— Хорошо. А пока не придет ответ, почему бы нам всем немного не поспать? Встретимся в полдень у меня в офисе.

— Спать? В полдень? — Пранг сунула в рот новую сигарету. — А разве нам не следует отправиться на поиски?

— Я ведь сказал — у меня предчувствие. Какой же я без него частный детектив? И разве вы мне не за это платите?