«Если», 2002 № 10 - [40]

Меньше чем через десять минут строительство было закончено, и я услышал — вернее, почувствовал, как гудит воздушный компрессор. Тогда я включил фонарь (впервые с тех пор, как мы прибыли на темную сторону), но в первую минуту не видел ничего, кроме пляшущих перед глазами красных пятен.

— Манделла, говорит Хо. Не снимай скафандра по меньшей мере еще две-три минуты. Мы подаем нагретый воздух, но он сразу превращается в жидкость.

— О’кей, я понял. — Несколько минут я лежал неподвижно, ожидая, пока исчезнут багровые пятна перед глазами.

— Можешь начинать. Еще довольно холодно, но терпеть можно.

Я начал расстегивать скафандр. До конца он так и не открылся, но мне без труда удалось из него выбраться. Впрочем, поверхность броне-скафандра была еще достаточно холодной, так что, выкарабкиваясь из него, я оставил на металле несколько кусков кожи с рук и задницы. Чтобы добраться до Зингера, мне пришлось ползти вдоль гроба ногами вперед. Фонарь остался на шлеме, поэтому с каждым сантиметром вокруг становилось все темнее.

Когда я почти на ощупь вскрыл скафандр Зингера, в, лицо мне ударила волна горячей вони. Кожа у него отливала темно-багровым, дыхание было неглубоким и частым, а сердце билось очень, очень быстро. Казалось, еще немного, и оно не выдержит напряжения и остановится.

В первую очередь мне пришлось отсоединить трубки туалетной системы (это было не очень приятное занятие) и отключить датчики медицинского контроля. Затем передо мной встала проблема, как вытащить руки Зингера из рукавов скафандра. Самому это сделать достаточно просто: нужно только повернуть руку сначала в одну, потом в другую сторону, и все. Но проделать эту процедуру снаружи не так уж легко. Мне приходилось сначала выкручивать руку Зингера, потом аналогичным же образом поворачивать и стаскивать рукав, что, учитывая немалый вес скафандра, требует значительных мускульных усилий.

Но вот мне удалось освободить одну руку; дальше дело пошло легче. Я просто полз вперед, таща Зингера за свободную руку и упираясь ногами в плечи скафандра. Еще усилие — и Зингер выскочил из бронекостюма, как устрица из ракушки.

Потом я открыл запасной скафандр и после некоторых усилий ухитрился затолкать в него ноги Зингера. Затем настал черед медицинских датчиков и передней туалетной трубки. Заднюю туалетную трубку мог вставить только сам Зингер — это довольно деликатная и сложная операция. Наверное, в тысячный раз я порадовался, что не родился женщиной; в их скафандрах предусмотрены целых две дренажных трубки — настоящая канализационная система, — в то время как в мужском только одна; вторую заменяет самый обычный шланг.

Я не стал возиться и заталкивать руки Зингера в рукава. Все равно, работать он бы не смог: если бронекостюм не подогнан по индивидуальному размеру, делать в нем ничего нельзя.

Ресницы Зингера затрепетали.

— Ман… Манделла… Где… я?..

Я объяснил, стараясь говорить как можно медленнее и отчетливее. Как ни странно, Зингер, похоже, понял большую часть моих объяснений.

— Сейчас я застегну тебя и заберусь в свой костюм. Потом ребята разрежут торцевую стену и вытащат нас по одному.

Зингер попытался кивнуть. Видеть это было довольно странно. В скафандре бесполезно кивать или пожимать плечами — эта махина все равно ничего не передает.

Я поскорее забрался в свой скафандр, нацепил «сбрую» и настроился на главную частоту.

— Говорит Манделла. Похоже, док, с Зингером все в порядке. А теперь вытащите нас отсюда.

— С удовольствием. — Это был голос Хо. Мерное гудение компрессора сменилось невнятным хлюпаньем, потом послышалось мерное чах-чах-чах: теперь установка жизнеобеспечения не нагнетала, а отсасывала воздух, чтобы предотвратить взрыв. Наконец один угол нашей коробки покраснел, побелел, и вдруг рубиново-алый луч лазера сверкнул в полутьме в каком-нибудь футе над моей головой. Я поспешно отпрянул назад. Двигаясь вдоль шва, луч лазера пропутешествовал по всему периметру торцевой стены и вернулся к исходной точке. Пермапластовая стенка начала медленно открываться; за ней тянулись длинные нити расплавленного пластика.

— Не спеши, Манделла, дай этой штуке затвердеть.

— Ты меня за дурака принимаешь, Санчес?

— Ну, наконец-то! — Кто-то бросил мне крепкий трос. Это была очень хорошая идея — по крайней мере, мне не нужно было выволакивать тяжеленный скафандр на себе. Пропустив трос под мышками Зингера, я закрепил его на спине узлом и поскорее вылез из «коробки», чтобы помочь товарищам. Но торопился я зря — не меньше дюжины наших собралось возле постройки, чтобы тянуть Зингера.

Операция прошла благополучно. Пока док проверял показания медицинского диагностера, Зингер даже умудрился сесть. Все поздравляли меня с удачей и расспрашивали, как я сумел справиться с этим нелегким делом, когда Хо вдруг воскликнула:

— Смотрите! — И показала рукой на горизонт.

К нам стремительно приближался длинный черный корабль. Я успел только подумать, что это нечестно и что атака не должна была начаться так рано, а он был уже над самыми нашими головами.

Мы инстинктивно попадали на землю, но корабль не собирался атаковать. Отработав тормозными ракетами, он опустился на полозко-вые шасси и, прокатившись немного по земле, остановился возле нашей строительной площадки.