«Если», 2002 № 09 - [22]
— Это нетрудно. Хорошо, приготовьтесь.
В разговор ко всеобщему удивлению вдруг вступила Писки.
— Постойте! Мне все равно, сохраню ли я воспоминания об этом событии или нет, лишь бы с Лукасом все было в порядке. Но могу ли я попросить вас об одной милости?
Толстуха робко посмотрела на облако и ковырнула его носком туфли.
— Не могли бы вы сделать меня худой? Ну, пожалуйста!
Святые вновь приступили к обсуждению: обратное преобразование Банаха-Тарски… конформное картирование…
Наконец Святая Барбара повернулась к Писки с известной снисходительностью и симпатией:
— Ну хорошо, милочка, просто закройте глаза.
Процесс преображения Писки Виспэвэй невольно заставил Лукаса охнуть. Фигура ее начала сокращаться организованным образом. Лишившись математическим образом двух сотен фунтов, Писки избавилась заодно и от сделавшейся теперь чрезмерно просторной одежды и белья, лужицей расплывшихся вокруг ее ног, оставшись в одних только бусах. Превратившись в самую привлекательную из дочерей Евы, обновленная и нагая, Писки бросилась в объятия Лукаса. К собственному удивлению, он с не меньшим пылом шагнул ей навстречу.
Святые с пониманием смотрели на парочку смертных.
— Приготовьтесь к обращению времени, — предупредил Губерт.
Барбара коротко прикоснулась губами к щеке Лукаса:
— Ты был одним из моих лучших подопечных.
— Помяни нас с благодарностью в своих молитвах к Господу, — попросил Губерт. — Лишняя похвала перед Владыкой никому не вредила.
Смертные исчезли в мгновение ока.
Губерт повернулся к Барбаре:
Ну что ж, исполнено еще одно поручение, и, надеюсь, исполнено удовлетворительно.
— Куда лучше, чем та возня, которую ты устроил вокруг Великой Теоремы Ферма.
Губерт фыркнул:
— А тот скандальчик, который ты учинила вокруг холодного термоядерного синтеза?..
Барбара вздрогнула:
— С тех пор я исправилась.
Она подала Губерту руку, и рука об руку Святые направились в небо.
— Этого от нас и хочет Господь, — согласился Губерт.
Лукас Латулиппе отчасти завидовал своим находившимся в сомнениях сослуживцам. Бушевавшая в сердце каждого из них борьба между верой и скептицизмом, допуская полезный уровень неверия в обеих сферах, позволяла им спокойно идти привычным научным путем. В отличие от Лукаса, они не оглядывались по сторонам в ожидании непривычно реальных чудес.
Однако спустя несколько лет после встречи со Святыми Лукас научился справляться со своим беспокойством. Помогали частые молитвы, в которых он просил Бога даровать ему простой и бесхитростный день. Кроме того, красивая, изящная и любящая жена могла сделать счастливым любого мужчину.
В конце концов, их брак в буквальном смысле этого слова был устроен на небесах.
Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ
Евгений Лукин
ЧТО НАША ЖИЗНЬ?
О, как ты понятлив, проницательный читатель…
Н. Г. Чернышевский.
Царевич?
Иван обернулся. Незнакомцев было двое. Один — плечистый коротыш в кольчуге до колен, второй — козлобородый сморчок в долгополом алом кафтане с пристежным расшитым воротником. Откуда они взялись, Иван так и не понял. Должно быть, вышли из-за киоска.
— Ну?.. — несколько надменно отозвался он.
Подростком Царевич стеснялся своей фамилии. Повзрослев, ударился в противоположную крайность — стал ею гордиться.
— Иван, Иванов сын? — с надеждой уточнил сморчок.
Иванов сын нахмурился и, вскрывая только что купленную пачку «Донского табака», оглядел обоих исподлобья. Тот, который в кафтане, — еще куда ни шло, относительно адекватен, а вот с кольчужного коротышки Иван на месте мастера игры пару «хитов» снял бы не колеблясь. Перепоясаться дембельским ремнем со следами звезды на сточенной бляхе — додуматься надо!
Впрочем, город — не поле. В поле коротыш, скорее всего, сменит ремень и экипируется полностью. Странно другое: раньше Иван этих ролевиков не встречал ни разу. Для новеньких вроде староваты…
— Вы откуда, ребята? Не из Казани?
Переглянулись, наморщили лбы.
— Из-за тридевяти земель… — как-то больно уж уклончиво отвечал козлобородый.
Проходившая мимо женщина покосилась, неодобрительно фыркнула. Конечно, шастать в кольчуге по проспекту и тяжело, и неловко (люди оглядываются), но нести ее в сумке — это вообще надорвешься.
Иван щелкнул зажигалкой, затянулся. Набежавший уличный сквознячок подхватил сизое кружево дыма и, сноровисто вывернув наизнанку, снес в аккурат на незнакомцев. Те уклонились, зашли с наветренной стороны. Некурящие, стало быть.
— Короче, — сказал Иван. — Чего надо?
— Тебя, Царевич! — последовал истовый ответ.
Оба поклонились. Иван даже кашлянул смущенно. Приятная теплота омыла сердце бывшего железячника. A-а, поняли наконец, какого бойца потеряли?.. Усмехнулся с неловкостью.
— Нет, ребята… Завязал я со Средневековьем. После того, как меня на прошлогоднем турнире засудили, — нечего мне у вас делать… Так Сигурду и передайте.
— Сигурду?..
— Сигурд Бешеная Электричка, — пояснил Иван. — Кто у вас там сейчас шишку держит! А я — все. Ушел к первобытникам. У них хотя бы игра по-честному…
Расстроился, бросил недокуренную сигарету и, не прощаясь, двинулся в ту сторону, где круглился византийски покатый купол крытого рынка. Упрямый, обидчивый, недавно разведенный, Иван в глубине души сознавал, что у первобытников он, скорее всего, тоже долго не задержится…
