«Если», 2001 № 02 - [25]

Карты стремительно, с шелестом ложились на светлую от бликов поверхность стола. Сбежал — надо же!.. Не выгнала, оказывается, а сбежал…

— Ну так и от тебя сбежит, — процедила Надежда.

Она сняла одну из карт и заколебалась. Сбежит… А к кому?

Конечно, самый красивый вариант — к ней, к Надежде. Ох, Верка бы взвыла… Но уже в следующий миг Надежда опомнилась и, испуганно поглядев на карту, положила ее на место. Да на кой он ей черт нужен? И так вон, безо всякого колдовства, проходу не давал — пришлось ему ячмень на глаз посадить…

Этажом ниже продолжалась грызня. Грызлись зев в зев. Ухала и разворачивалась мебель.

— Л-ладно… — произнесла наконец Надежда. — Сбежит, но не ко мне… Просто сбежит.

С губ ее уже готово было сорваться: «Черт идет водой, волк идет горой… — и так далее, до самого конца, до страшных железных слов «ключ и замок», после которых заклятие обретает силу.

Но тут Верка завопила особенно истошно; матерно громыхнул бас, затем на весь дом ахнула дверь, и в наступившей тишине слышны были только короткие повизгивания и охающие стоны…

«Нет, — подумав, решила Надежда, не стану я вас разводить. — Да что я, глупенькая — лишать тебя такого муженька!.. Я тебя, соседушка, накажу пострашнее. Дети твои тебя возненавидят, вот что!»

Надежда протянула руки сразу к двум картам, но тут внизу провернулся ключ в замке, и Верка просеменила к двери. Анжелочка явилась.

Слух у Надьки, как и у всех ведьм, был тончайший. Верка, всхлипывая и причитая, жаловалась дочери на отца.

— А ты ему больше задницу лижи, — внятно произнес ленивый девичий голос.

Ну и детки… Надежда с досадой бросила обе карты на место.

Кто бы мог подумать, что Верка — такой трудный случай!

Нет, поразить ее в самое сердце можно, лишь спалив гараж вместе с машиной… Тогда уж и квартиру заодно. Спалить аккуратно, не забывая, что Веркин потолок — это еще и пол следующего этажа…

Надежда торопливо сгребла карты в колоду и, не тасуя, раскинула снова.

Результат ошеломил ее.

Дьявольщина! Чертовщина! Карты утверждали, что, если Верку лишить гаража, машины и прочего, она немедленно помирится с мужем и детьми, а семья ее обратится в монолит, спаянный общей целью — восстановлением благосостояния.

Надежда встряхнула рыжими патлами и, встав, закурила. Болячку на нее какую-нибудь напустить?.. Этажом ниже слышались стоны и бормотал диск телефонного аппарата. Верка вызывала «скорую» — истрепанное в склоках сердце давало перебои.

Сделать так, чтобы она весь мир возненавидела? Да она и так его ненавидит…

Может, бельмо на глаз? Да-да, бельмо — это мысль. Надежда погасила сигарету и снова подсела к столу. Карты были раскинуты в третий раз. И оказалось, что с бельмом на глазу ненавидимая всеми Верка начнет вызывать у окружающих жалость и даже сочувствие…

Рыжая ведьма сидела неподвижно в шалаше своих распущенных волос, и истина, явившаяся ей, была страшна: какое бы заклятие ни наложила она на Верку, Веркина жизнь неминуемо от этого улучшится.

Дрогнувшей рукой Надежда смешала карты.

— Господи, Верка! — потрясенно вырвалось у нее. — Да кто же тебя так проклял? За что?

Уильям Сандерс Джесс и Нетеру

Джесс Найнкиллер по прозвищу Убил Девятерых летел на высоте пяти тысяч футов над египетской пустыней, когда с ним снова заговорил дед. Джесс был заинтригован, но отнюдь не потрясен, хотя его дед скончался уже больше тридцати лет назад. В конце концов, подобные разговоры происходили не в первый раз.

Впервые дед позвал его в семьдесят втором, неподалеку от вьетнамской деревушки Ку-Чи, когда зеленый, необстрелянный пилот Джесс Найнкиллер собирался посадить свой такой же зеленый, но уже побывавший в переделках «Хью-1» на поляну, которая казалась ему подходящей. Он уже начал отжимать от себя ручку «шаг-газ», когда у него в голове, с легкостью пробившись сквозь вой турбин и свист несущего ротора, прозвучал чей-то голос:

«Жагасдесди, сгилиси! Не вздумай, парень! Назад!..

В первые секунды он даже не понял, что слышит голос деда. Джесс испытал легкий шок, услышав, как кто-то обращается к нему на диалекте оклахомских чероки, и застыл, забыв даже о своем намерении спускаться. К счастью, этих нескольких мгновений оказалось достаточно. К тому моменту, когда Джесс более или менее пришел в себя и снова повел вертолет на посадку, его опередили три других «Хью», которые стремительно нырнули к земле, оставив Джесса зависшим высоко в небе (он был так потрясен случившимся, что действительно растерялся, словно курсант-первогодок, впервые севший в кабину боевой машины). А Джесс никак не мог взять в толк, что с ним такое. Вроде бы он пробыл во Вьетнаме еще недостаточно долго, чтобы начать слышать голоса и знакомиться с видениями…

Потом джунгли вокруг поляны взорвались ураганным огнем, и два «Хью» в мгновение ока превратились в огромные огненные шары, а третий завалился на бок, словно подстреленная утка. Только Джесс, который был все еще довольно высоко, успел уйти, отделавшись несколькими пустячными пробоинами в корпусе.

И весь обратный путь на базу второй пилот спрашивал у потрясенного Джесса:

— Скажи, как ты догадался? Как ты узнал?!

* * *

За много лет это был первый и единственный раз, когда Джесс слышал таинственный голос, и в конце концов ему удалось убедить себя, что обращенные к нему слова были только плодом воображения. Но настал день, когда Джесс, который теперь обслуживал нефтяные платформы, стоявшие на шельфе восточнее техасского побережья, отправился на раннее свидание с одной огненноволосой красоткой, которая жила в небольшом особнячке в пригороде Корпус-Кристи. Они прекрасно провели время, и в конце концов подруга Джесса выбралась из постели, чтобы пойти в ванную, а он, сполна насладившись видом ее не тронутых загаром ягодиц, исчезнувших за дверью, решил, что сейчас было бы очень славно соснуть.