«Если», 2000 № 02 - [43]

Он умолк, внезапно осознав, что чувствует Элена: лучше бы не просыпаться, если первая инопланетная жизнь оказалась не тем, чего бы хотелось. Он предложил ей мысленный привой, выражающий приязнь и поддержку — она отказалась и проговорила вслух:

— Мне нужно войти в четкие границы, прямо сейчас. Хочу сама этим заняться.

— Понимаю.

Он разрешил неполной модели Элены, созданной, когда они занимались любовью, исчезнуть из его сознания. Модель не имела разума и уже не была связана с прототипом, но сохранять ее теперь, когда Элена пожелала самостоятельности, было бы в некотором роде проступком. Паоло серьезно относился к близости с женщинами. Его прежняя любовница попросила, чтобы он удалил из себя все, что о ней знал, и Паоло это сделал. Теперь он помнил о ней только одно: она попросила ее забыть.

— Падают на планету! — объявил Герман.

Паоло взглянул на панораму, демонстрируемую разведчиком; там были видны первые капсулы, раскрывающиеся над океаном и выпускающие микрозонды. Специальные крошечные устройства превращали керамические оболочки зондов (а затем и себя) в двуокись углерода и несколько простых веществ — только тех, что содержались в дожде микрометеоритов, непрерывно падающем на поверхность Орфея. Зонды не должны ничего передавать: закончив сбор информации, они будут всплывать на поверхность и модулированно менять свой коэффициент отражения в ультрафиолете. А зонды-разведчики должны будут их отыскивать и считывать послания — прежде, чем микрозонды уничтожат себя так же основательно, как это делали капсулы.

— Это надо отпраздновать! — воскликнул Герман. — Я отправляюсь к Сердцу. Кто со мной?

Паоло взглянул на Элену. Она покачала головой и ответила:

— Иди с ним.

— Не передумаешь?

— Нет. Уходи. — Ее кожа приобрела зеркальный блеск, на застывшем лице отражалась поверхность планеты. — Я в порядке. Просто нужно время, чтобы все продумать. В одиночестве.

Герман обвился вокруг балок спутника, растягивая свое змеевидное тело, поигрывая ножками и крича:

— Двинули, двинули! Карпал! Лайсла! Давайте праздновать!

Элена исчезла. Лайсла иронически фыркнула и тоже удалилась, хлопая крыльями в космической пустоте — в насмешку. Паоло и Кар-пал смотрели, как Герман становится все больше и движется все быстрее — рывок, он весь вытянулся и обмотался вокруг рамы спутника. Паоло сделал свои ступни немагнитными и отлетел в сторону. Карпал последовал за ним. Тогда Герман сжался, как удав, и разломал спутник.

Некоторое время они парили в пустоте: две человекоподобные машины и гигантская гусеница, окруженные тучей вращающихся обломков — нелепый набор воображенных предметов, сияющих в свете настоящих звезд.

В Сердце, как всегда, была толпа; оно стало больше с тех пор, как Паоло был здесь в последний раз, хотя Герман и сжался до своих исходных размеров. Компания принялась искать подходящее место, чтобы впитать в себя здешнюю атмосферу. Огромная мускульная камера вверху сходилась куполом, влажно отблескивала, пульсируя в такт музыке. На Земле Паоло навещал искусственные среды других полисов; чаще всего они создавались только как обрамления, для восприятия людей со сходными эмоциями. Он не понимал, в чем привлекательность общения с большими группами чужаков. Древняя социальная иерархия могла быть в чем-то неправильной — нелепо пытаться создавать добродетель из ограничений, навязывать их умам, прикованным к плоти, — но сама идея массовой телепатии как формы отказа от себя казалась Паоло нелепой… даже в некотором роде архаичной. Несомненно, людям пошла бы на пользу хорошая порция внутренней жизни других людей, это мешало бы им порабощать друг друга, но любой цивилизованный сверхчеловек может уважать и ценить своих сограждан, не становясь ими в буквальном смысле слова.

Они отыскали подходящее место и сделали себе мебель, стол и два стула — Герман решил стоять, и пол раздвинулся, освобождая ему пространство. Паоло оглядывался, выкрикивал приветствия тем, кого узнавал по виду, но не стал идентифицировать излучение остальных присутствующих. Здесь можно было встретить кого угодно, однако не хотелось тратить время на обмен любезностями со случайными знакомыми.

— Я ознакомился с информацией от самых достойных обсерваторий; это мое противоядие от помешательства на Веге, — сказал Герман. — Странные вещи творятся вокруг Сириуса. Мы видели гамма-лучи от электронно-позитронной аннигиляции, гравитационные волны… непонятные горячие пятна на самом Сириусе… — Он повернулся к Карпалу и невинным голосом спросил: — Как по-твоему, что собираются делать эти самые роботы? Ходят слухи, что они хотят стащить с орбиты «белого карлика»[16] и использовать его как часть гигантского корабля.

— Никогда не слушаю болтовню, — отрезал Карпал.

Паоло знал, что он неизменно выступает как верная репродукция своего человекоподобного глайснеровского тела, а его разум всегда сохраняет форму психологического прототипа, хотя и отделился от тела пять поколений назад. Чтобы оставить своих и примкнуть к К-Ц, требовалась изрядная отвага; роботы ни разу не пригласили его обратно.

— Имеет ли значение, что они делают, куда направляются и как туда попали? — спросил Паоло. — Места более чем достаточно для всех. Даже если они затмят наших эмигрантов, даже явятся на Вегу, мы можем изучать Орфей вместе, разве не так?