«Если», 1999 № 03 - [2]

Обладатель белой рубашки мягкими, плавными шагами двинулся к гостям, остальные вернулись к дверному проему. Остановившись в двух шагах, наюгир приподнял руки, обратив раскрытые ладони вверх; на лице его возникла исполненная доброжелательности улыбка, тонкие губы широкого рта шевельнулись, и он заговорил, переводя взгляд поочередно с одного на другого и третьего из прибывших.

Изольд и Кромин вопросительно глянули на Горбика, ожидая перевода. Профессор выглядел растерянным.

— Что такое? — спросил Кромин вполголоса. — Мы оказались не на той планете?

Горбик нахмурился и так же тихо ответил:

— Ничего не могу понять. То ли у него дефект речи, то ли это какой-то диалект… Общий смысл улавливаю: поздравляет с прибытием, и тому подобное. Но…

Вздохнув, Горбик повернулся к улыбающемуся наюгиру и заговорил, тщательно, раздельно щелкая, икая и присвистывая. И с каждым звуком улыбка наюгира менялась, а в итоге лицо его выразило нечто вроде изумления. Кромин заметил, что в неподвижных взглядах свиты мелькнуло что-то вроде усмешки или даже презрения. Но он не был специалистом по мимике наюгиров и счел, что это ему показалось.

После того, как Горбик произнес весь заранее заготовленный текст и умолк, наюгир, чья улыбка теперь снова выражала глубокое доброжелательство с какой-то примесью, быть может, сожаления и даже извинения, произнес нечто, точно так же не понятое профессором, как и все предыдущее. Затем, не поворачиваясь к свите, наюгир приподнял правую руку и чуть шевельнул ею.

В следующее мгновение стоявший у двери справа подхватил с пола мешок, приблизился к Горбику, опустил свою ношу перед ним, сделал движение головой и, пятясь, вернулся на свое место.

Наюгир, который, судя по всему, был руководителем «комитета по встрече», как его про себя обозвал Кромин, указал Горбику на мешок и издал еще несколько звуков.

Горбик вежливо улыбнулся в ответ, кивнул и, нагнувшись, извлек из мешка что-то красное, мягкое, блестящее, сложенное в несколько раз. Встряхнув, развернул. Это было что-то вроде мантии — традиционной, профессорской, какие и на Земле кое-где носили по сей день. Вслед за мантией последовал головной убор — высокий цилиндр без полей того же, что и мантия, цвета. И, наконец, какой-то свиток.

Наюгир показал жестами, что разворачивать его не нужно, а улыбкой — по-видимому, то, что свиток этот, как и все прочее, всего лишь традиция, и их не следует принимать всерьез. Тем не менее он указал на комбинезон и сделал знак рукой, не оставляющий сомнения. Профессор скинул комбинезон. Наюгир, нисколько не шокированный его наготой, сам накинул мантию на плечи Горбика, помог вдеть руки в широкие рукава и водрузил на голову профессора цилиндр — правда, немного косо, так что Горбик сам поправил головной убор. Мятый корабельный комбинезон остался на полу, в мантии Горбик выглядел профессором на все сто. Даже стоявшие у двери одобрительно кивнули и несколько раз переступили с ноги на ногу; может, именно так здесь выражалось одобрение.

Полюбовавшись содеянным, наюгир сделал обеими руками несколько округлых жестов, явно не означавших ничего, кроме удовлетворения; затем руки очень плавно вытянулись в сторону двери — и это, надо полагать, было приглашением выйти из карантинного помещения.

Переглянувшись, все трое двинулись к выходу. Наюгир, однако, повернувшись к Изольду и Кромину, раскинул руки широко, как бы преграждая путь, и произнес что-то. Потом он подал знак другому сопровождающему, и второй мешок был принесен к их ногам. Белорубашечный указал на мешок пальцем, взмахнул руками, словно что-то на себя надевая, потом направил палец к двери. Кромин кивнул и повторил те же движения — в знак того, что все понял. Наюгир улыбнулся.

— Понятно, — сказал Изольд. — Сейчас и мы облачимся в мантии. Видели бы меня девочки из медотсека…

В мешке, однако, были не мантии, а кафтаны, наподобие тех, что носили двое сопровождающих, только без поясов. Пока они переодевались, Горбика торжественно взяли под руки и повели к выходу.

— Э-э-э!.. — вскинулся Кормин, подскакивая на одной ноге, другую он в это время с трудом пропихивал в узкую штанину.

Наюгир успокаивающе помахал ладонями, снова указал на людей и на дверь, и хозяева удалились.

— Я смотрю, они времени зря не теряют, — сказал Изольд, быстро справившийся с брюками. — На сегодня вроде бы ничего не было предусмотрено…

— Либо они так спешат овладеть терраной, что не хотят терять ни минуты, либо банкет предполагается только для профессора, а нас накормят в помещении для слуг. Согласно местным традициям.

— Традиции обогащают жизнь, — сказал Изольд наставительно.

— Это смотря какие. Горбик приехал, чтобы обучать, а мы — учиться. Так что мы все-таки не слуги, а вроде бы студенты.

— Ладно, пусть учатся нашему языку, лишь бы не воевали, — отозвался Изольд.

— Да они вроде бы и не собираются воевать, — с этими словами Кромин надел кафтан. — Чем воевать, мечами да копьями? Их интересуют дозволенные технологии, для этого надо торговаться, для торговли необходимо общение, а вот для этого им и нужен Горбик — один из лучших специалистов по терранскому языку да и вообще, наверное, лучший наш лингвист.