«Если», 1998 № 03 - [77]

— Ильмар, замки ты открываешь ловко, а вот соображаешь туго. Ты даже не обратил внимания, как изящно и непринужденно этот ребенок выманил наш адрес.

— Побойся Сестры, Хелен! Я сам его назвал, чтобы он…

— Вот именно.

Лицо летуньи стало жестким.

— Пошли, — она резко поднялась. — Я не знаю, сколько придется ждать и чем кончится ожидание. Но нам лучше быть в гостинице.

Среди гуляющих в Стране Чудес мы, по-видимому, были редкой парой, возвращающейся в гостиницу так рано. Портье вручил нам тяжелый медный ключ, и мы поднялись на четвертый этаж. На лифте — не хотелось упускать оплаченного удовольствия.

— Паровой? — спросил я паренька-лифтера в темно-синей форме. Тот кивнул гордо, будто сам пар вырабатывал. Лифт полз медленно.

— Скажи, дружок, — Хелен достала из сумочки монетку. — Если бы ты искал на острове женщину средних лет с невыразительным скучным лицом… куда бы двинулся?

Паренек скривился:

— Я бы помоложе искал. И веселую.

Летунья улыбнулась:

— Ответ неверный и денег не прибавит.

Лифтер старательно соображал. Неуверенно пожал плечами:

— У нас тут скучающих мало… Может, среди монашек в монастыре Исцеляющих Слез? Они там все скучные, им положено.

— Ладно, держи.

Паренек распахнул решетчатую дверь, и мы вышли из лифта. Хелен задумчиво постукивала пальцами по гипсу.

— Нет, отпадает, — с сожалением сказала она. — Им даже младенцев мужского пола запрещено в стены монастыря вносить.

— Откуда ты только все знаешь? — полюбопытствовал я.

— А… по молодой дури собиралась в монастырь уйти, — Хелен задумалась. — Потом поняла, что это не по мне.

У двери я полез за ключом. Летунья усмехнулась:

— Зачем ты вообще им пользуешься?

— Я же не на работе.

Позвонили слуге — тот явился, не успел еще колокольчик затихнуть. Заказали шампанского и икры, уселись у окна, наблюдая за островом.

Миракулюс будто ждал ночи, чтобы предстать во всем великолепии.

То с одного, то с другого конца острова били в небо фейерверки, затейливые, не хуже китайских. Прошла карнавальная процессия, направляясь куда-то к сверкающим стенам Хрустального Дворца. Завязалась было под окнами пьяная ссора, но откуда-то набежали крепкие, хорошо одетые парни и вежливо растащили подгулявших гостей.

— Бдят, — вздохнула Хелен. — Нет, я не представляю, как Маркус мог здесь хоть сутки продержаться. Как вообще он мог попасть в Миракулюс! Ясное дело, в Стражу тупые идут, но не слепцы ведь…

Я кивнул. Казалось мне, что разгадка рядом и проста до чрезвычайности. Стражники… слепцы… тупые… Как мог их обмануть мальчишка, не привыкший, в общем-то, убегать и прятаться?

В дверь тихонько постучали. Мы переглянулись, я набросил куртку, потрогал пулевик во внутреннем кармане и открыл.

Слуга кланяется:

— Прошу прощения, к вам посетители.

Хелен удовлетворенно хмыкнула.

— Кто?

— Две женщины внизу. Говорят, что графиня Хелен их ждет.

— Проси! — я слегка прикрыл дверь, уменьшил свет. Вернулся к Хелен, и мы, не сговариваясь, уселись подальше от окна и газовой лампы, так, чтобы вошедшие нас сразу не увидели. Я достал пулевик, положил на колени.

Минуту мы просидели молча, потом за дверью послышались шаги.

— Сейчас все станет ясно, — негромко сказала Хелен. Она была на взводе, и я заметил, что правая рука ее замерла в том положении, в котором обычно тянутся в Холод.

Что там у тебя припрятано, кроме безобидного запала, Хелен?

Дверь открылась, и в наш номер вступили двое. Мелькнуло на миг любопытное лицо слуги, но перед его носом дверь захлопнули.

— Проходите, дамы, — негромко сказала Хелен.

Одной женщине было за тридцать, а может быть, и под сорок. Такой тип лица, что трудно возраст понять, в молодости они не блещут, зато потом свое берут. Незнакомая, в чем-то красивая… и при том характеристика юного актера была абсолютно точной. Лицо скучное, постное, отрешенное. Даже у ученых женщин такое редко встретишь. И одежда под стать — монашеское темное платье до пят, платок на голове, поверх еще клобук. Ни сумочки, ни зонта, ни иной мелочи, которой женщины так любят руки занимать.

Руки, кстати, красивые. Не измученные тяжелой работой.

А вторая была совсем юная девушка, на которой такое же мрачное платье сидело как на корове седло, и лицо под надвинутым на глаза платком было знакомо до жути…

— Одиннадцать проклятых! — завопил я, вскакивая и роняя пулевик. — Марк!

Хелен нервно засмеялась, начала:

— Опомнись, граф…

И затихла, когда переодетый в женское Маркус стянул платок. Лицо-то безусое, нежное, а вот волосы короткие выдают.

Женщина, пришедшая с принцем, бросила на него быстрый взгляд. Глянула на пулевик, валяющийся на полу, на миг сложила руки лодочкой:

— Прошу вас, уберите оружие. Мы пришли с миром.

Я быстро подошел к Маркусу, взял его за подбородок, запрокинул голову, посмотрел в глаза. Только и сказал:

— Что же ты, Марк?

Даже сам не пойму, что имел в виду. То ли то, как он бросил меня на побережье. То ли их нынешнюю глупость, когда Маркус со своей покровительницей сами дались нам в руки.

— Выслушай, — быстро сказал он. — Выслушай сперва меня и сестру Луизу.

Хелен уже пришла в себя. Поднялась, жестом гостеприимной хозяйки указала на диванчик.

Гостеприимство гостеприимством, а усаживала она их хорошо, так чтобы на свету были.