«Если», 1998 № 03 - [74]

Сквозь собравшуюся толпу, которая разразилась аплодисментами, едва Хелен закончила рассказ, пробился служитель. Уставился на летунью с явным восторгом:

— Простите… графиня Хелен?

Я уже давно делал летунье знаки, но только тут она замолчала.

— Никаких комментариев! — отрезала Хелен, и мы ушли, оставив посетителей в приятном недоумении.

— Теперь каждый будет знать, что здесь великая летунья.

— Ну и ладно!

Ругать ее я не стал. Уж больно был хорош рассказ. Конечно, если Маркус тут, и до него дойдет весть о Хелен, он сразу ударится в бега. Но тут ли младший принц… вот в чем вопрос…

Вскоре у меня начало рябить в глазах, а все увиденное и услышанное спуталось.

Чего стоил один лишь оружейный зал! Умом я понимал, что самые хитрые и новые вооружения не показаны. Но все равно хватало того, что я видел лишь мельком, того, о чем только слышал, и такого, о чем и не догадывался.

Пулевики — старые, кремневые, и новые, в которых пуля и порох вместе в картонную гильзу зажаты. Ручные пулевики — и револьверы, и перечницы многоствольные. Скорострельные пулевики — правда, только самые старые, да и то с залитыми медью коробами; эти тайны держава оберегает ревностно. Огнеметы — и большие, где меха пять человек качают, такие обычно на крепостных стенах ставят, и мелкие, ручные, где заранее в медный цилиндр сжатый воздух накачивают, а потом стоит лишь кран повернуть…

Ручные бомбы — мелкие и большие, медные, чугунные, керамические…

Пушки — самых разных калибров, с ядрами обычными и взрывающимися, штучные, с нарезным стволом, с ракетным зарядом, с зажигательной смесью…

А уж оружия попроще — мечей, кинжалов, арбалетов и луков…. Глаза разбегались. В этих залах толпились мужчины и дети, женщин почти не было. Воняло порохом — за отдельную плату можно стрельнуть из простенького пулевика в толстый дубовый щит. Этим развлекались мальчишки. Я стал приглядываться — здесь было полно ребят возраста Маркуса. Нет, конечно, его не оказалось…

Под самой крышей Хрустального Дворца, в залитом красным светом заходящего солнца пирамидальном зале, помещалось «Царство Электричества». Хелен здесь было интересно, мне — не очень. Я посмотрел, как с треском проскакивают между медными шарами искры; потолкавшись в очереди, подставил руку под щелчок электричества от медной пластины — забавно, конечно… На высоких подставках стояли, как гласила табличка, «дуговые лампы» — и служители учтиво объясняли, что их зал следует посещать вечерами, чтобы вдоволь полюбоваться электрическим светом. Впрочем, желающие могли посмотреть на него в специальной темной комнате. Я заглянул — это, как ни странно, было бесплатно. Зрелище оказалось интересным, но быстро приелось. Между двумя угольными стержнями трещала и билась электрическая дуга. Света от нее было чуть больше, чем от большой свечки, причем свет дуги был неприятным, утомлял глаз. А когда экскурсовод стал объяснять, что электричество добывается в специальной динамической машине, на которую пошло сто килограммов меди и тридцать килограммов железа, а крутит ее водяное колесо… Глупо это все, что уж тут говорить. За такие деньги да такой мертвенный неприятный свет? Куда уж лучше газовый рожок, которыми в больших городах новые дома оборудуют, или карбидный фонарь…

И только в одном месте этого расхваленного, но скучного зала я остановился как вкопанный. Там показывали электрическую машинку для взрыва пороха, пригодную и в военном деле, и в разных строительных работах. Показывали, конечно, не в работе — стали бы они так рисковать своим драгоценным стеклянным дворцом… Никто особо и не смотрел на этот макет. Только я — потому что маленький цилиндрик, где хранилась электрическая искра для запала, был мне знаком.

Подошла Хелен. Глянула, кивнула:

— Догадался? Запал на планёре электрический. А ты что думал, я каждый раз фитиль поджигаю?

— Нет, но… разные есть штуки…

— Раньше мы использовали химический запал. Только недели не проходило, чтобы он сам по себе не сработал, причем когда не нужно. А с электрическим надежнее.

— Надо же, все-таки нашлось полезное применение, — признал я.

Спускались мы по лестнице неторопливо, у лифтов собралась слишком большая очередь. Видно, все торопились по ресторанчикам, гостиницам, а кто и на последние паромы. Небольшая толпа еще была в кунсткамере, но ни у меня, ни у Хелен не было желания любоваться уродами, и мы покинули Хрустальный Дворец.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Страна чудес

Глава первая, >в которой я дважды нахожу принца Маркуса, а Хелен оба раза смеется надо мной.

Ни один город в мире, даже Париж или Рим, не выглядит ночью так красиво, как Миракулюс.

Все сияет!

На аллеях зажглись газовые фонари, причем зажглись сами по себе, фонарщиков я так и не увидал. То ли к ним шли электрические запалы, то ли применялось что-то еще более хитрое. Хрустальный Дворец весь сиял — верхний этаж неживым светом дуговых фонарей, остальные — от нормальных ламп. На нижних ветках деревьев раскачивались маленькие фонарики, их развешивали, быстро скользя на деревянных роликовых коньках, подростки в униформе. Разноцветными огнями пестрели пиццерии, ресторанчики, пивные. И людей меньше не стало, наоборот, все переместились из павильонов и дворцов на аллеи.