«Если», 1998 № 03 - [103]

Немного позже к альтернативной истории обратился и другой классик отечественной фантастики — Кир Булычев (кстати, профессиональный историк). В ряде рассказов, собранных в сборник «Апокриф», давались новые трактовки известным историческим событиям. А затем уже стали издаваться романы из цикла «Река Хронос», в которых описывались иные ветви развития истории нашей страны, начиная с первой мировой войны и революции.

А вот Василий Звягинцев к началу 90-х годов был всего лишь начинающим и совсем малоизвестным писателем. Известность ему принес роман-сериал «Одиссей покидает Итаку». Начавшийся как космическая опера, в которой волей судьбы приходится принимать участие пятерым нашим современникам, он постепенно превращается в альтернативную историю — когда представителям одной из участвующих в запутанной борьбе космических сверхцивилизаций вдруг приходит в голову изменить земную историю. Автор, а вместе с ним и герои, начинает с Великой Отечественной войны — и эта часть романа, видимо, является у Звягинцева самой удачной. Изучение реальных событий 1941 года позволяет автору показать, насколько сложно было даже всезнающему герою, ставшему личным советником Сталина, переломить ход войны летом и осенью сорок первого.

Однако в продолжении, романе «Разведка боем», осторожность в обращении с историей отсутствует. Теперь его бравые герои берутся уже за переиначивание — в духе нашего времени — всей советской истории, начиная с гражданской войны. Всякие постулаты «не навреди» и тезисы об осторожном вмешательстве забыты. Автор упивается силой и могуществом своих героев, резвясь на руинах отечественной истории.

К альтернативной истории можно отнести и многоплановый роман Андрея Лазарчука «Опоздавшие к Лету», действие которого происходит во множестве миров-проекций, большинство из которых сильно отличаются от нашего. Полностью роман был издан только в 1996 году, однако отдельные его части публиковались раньше. В частности, вышедший еще в 1989 году «Мост Ватерлоо» вполне подходит под канон альтернативной истории.

Вообще, альтернативная история, похоже, стала для Лазарчука любимым жанром. В романе «Иное небо» он демонстрирует нам мир, где Германия выиграла вторую мировую войну, Советский Союз разгромлен, большая его часть находится под протекторатом Германии и Японии, независимость сохранила лишь Сибирь. С первого взгляда тема кажется слегка избитой — тотчас вспоминается уже хрестоматийный «Человек в Высоком замке» Филипа Дика. Однако автором создан мир, где господствующей культурой стала не американская, а немецкая, и даже откровенно перекликающийся с Диком финал романа вовсе не вызывает ощущения вторичности.

А вот следующий роман Лазарчука — «Транквилиум» отнести к альтернативной истории можно лишь с некоторой натяжкой. Ведь мир Транквилиума не отражение нашей Земли, а некое промежуточное пространство, щель в мироздании, созданное с неизвестными целями гипотетическими «атлантами» и лишь по случайности заселенное переселенцами из разных государств Земли, создавших в нем аналоги земных держав XIX века. Тот факт, что события в этом мире способны влиять на историю Земли, выясняется лишь в финале и оказывается для всех без исключения героев весьма неожиданным. Ведь основная задача большинства персонажей — добраться до рычагов управления этим искусственным миром и использовать их в своих целях, иногда дьявольских, иногда благородных. Впрочем, в методах достижения этих целей все они удивительно однообразны.

Вообще интерес именно к отечественной истории в наше время представляется вполне естественным. Лев Вершинин в своей повести «Первый год Республики» реалистично описывает ситуацию: что бы было, если бы восстание Черниговского полка 30 декабря 1825 года увенчалось успехом. Россия ввергнута в пучину кровавой гражданской войны; соседи — Турция, Польша и совсем уж крошечная Валахия — не упускают возможности урвать свой кусок; многочисленные национальные движения тоже не дремлют. Да и внутри Российской Республики (занимающей, правда, территорию Украины) логика революции заставляет новую власть ради грядущей победы «пожирать своих детей»… Даже несмотря на откровенную заданность сюжета и слишком явные намеки на известные события российской истории, повесть производит хорошее впечатление мастерской реконструкцией реалий, событий и характеров героев-декабристов. Последнее же — реконструкция характеров реальных исторических личностей и поведения их в изменившемся мире — является в нашем жанре немалой редкостью.

В последние годы параллельно собственно альтернативной истории появился еще один близкий к ней жанр, который можно назвать «криптоисторией». Это повествование о «тайной истории» — секретной (и, чаще всего, политической) подоплеке вроде бы хорошо известных событий. Естественно, самой лакомой темой явилось давно знакомое «секретное оружие третьего рейха», казалось бы, благополучно забытое нашей фантастикой с 60-х годов. Таков цикл рассказов Виктора Пелевина, объединенных под общим названием «Память огненных лет» или «Реконструктор». Несмотря на явную пародийность отдельных моментов, мистическая атмосфера вокруг тайных исследований в фашистской Германии воссоздана автором весьма реалистично.