«Если», 1998 № 03 - [100]

— Пусть везет дальше пустоту.

— Отправимся в порт, — согласился я. — И морем — до Нанта. Там решим…

Сон не то чтобы совсем стерся в памяти, но поблек настолько, что можно было думать о чем-то другом. И взамен бессильного ужаса ко мне вернулась обычная легкая тревога.

Слишком гладко все прошло.

Слишком легко мы убежали.

Пока дилижанс, раскачиваясь и дергаясь на узких улочках, протискивался к станции, я все размышлял, где и в чем ждать беды. Что-то меня насторожило, когда я проснулся и начал рассказывать свой сон.

Маркус!

Он не сказал ни слова. Не задал ни единого вопроса.

Я посмотрел на мальчика — тот сидел на диванчике по-османски, скрестив ноги. Размышлял о чем-то там своем.

— Марк, — тихо спросил я. — А тебе не снятся сны? Серые, ледяные сны?

По тому, как он прямо… заиндевел, я понял, что попал в точку, а точка эта вдруг начала превращаться в воронку, водоворот и затягивает, уносит в мутную холодную тьму….

Маркус глянул на меня, раскрыл даже рот, но промолчал, а тут еще толчок дилижанса и невнятная брань кучеров разрушили возникшую было на миг картину, в которой и мне, и ему было место, и странные же это были места!

— Приехали? — спросила Хелен.

Посмотрела в окошко, пожала плечами.

Я последовал ее примеру. Сердце вдруг принялось частить, ладони вспотели. Что-то надвигалось, стремительно, неумолимо, и вся наша поездка была лишь отсрочкой, насмешливым и ненужным прологом к самому главному действию.

— Маркус, обувайся, — бросил я. — Хелен…

Мы обменялись понимающими взглядами. Летунья прикрыла глаза, потянулась — и достала из Холода пулевик. Тот, что мы забрали у офицера Арнольда.

— Что, зачем… — испуганно заквохтала Луиза.

Дилижанс по-прежнему был неподвижен, но нестройная ругань возчиков разом оборвалась, словно они поняли, что лучше сейчас внимания к себе не привлекать, или кто-то заткнул им рты большим кляпом…

Я глянул на Маркуса — тот уже обулся, лицо побледнело, но смотрел решительно, готовый встрять в любую драку.

— Сейчас все узнаем, сестра, — только и сказал я Луизе.

Хелен потянулась к дверной задвижке, но я мягко остановил ее Руку.

— Извини, сперва я.

Распахнул дверь и спрыгнул на булыжную мостовую.

Не на всякое железо есть свое точило, не любая тропинка доводит до жилья. Тропинка наших приключений добежала до конца, но жизнью для нас здесь не пахло. Кладбищем — это точнее…

Засада поджидала нас в узкой, двум повозкам не разъехаться, улочке. По обеим сторонам — высокие приличные дома. Фонарные столбы. Из окон — свет в узких щелях ставен, и кое-где промельки теней мирных горожан.

А спереди и сзади из подворотен спокойно и не таясь выходили стражники.

Путь назад нам закрывали пятеро, да с такими пулевиками… Мне одного взгляда на их лица хватило, чтобы увидеть — эти сразу палить начнут, чуть что не так.

Впереди — четверо. Без пулевиков, трое — с мечами и дубинками, один — вообще безоружный. Но этот один стоил многих.

Я посмотрел на офицера Арнольда, он изобразил мне что-то вроде улыбки, только улыбка это обещала так много плохого, что пуле-вик в руке моей вдруг почудился жалким, тяжелым и ненужным булыжником.

— Оружие на землю, Ильмар, — негромко сказал Арнольд и медленно двинулся ко мне.

Кто-то из возниц тихо и жалобно завыл, сообразив, кого вез и чем это ему обернется. Несколько полуоткрытых ставен беззвучно захлопнулись.

Лихая же слава обо мне пошла.

— Я отдам оружие и пойду с тобой, — сказал я. — Пропусти дилижанс.

Улыбка Арнольда стала еще шире. В глазах фонари отражались, но я то знал, что ему не только я вижусь на фонаре вверх ногами, но и слава, деньги, титул… Сообразил, кто в дилижансе затаился, только одного, наверное, сообразить не может, что тому, кто Маркуса в Версаль доставит, жить ровно столько, сколько пуле лететь. Такого свидетеля тем более уберут, на всякий случай.

— Ничего ты не понимаешь, офицер, — начал было я. — Ты…

Неуловимое движение, и короткий меч с широким лезвием, что болтался у его пояса, оказался в руке Арнольда. Пулевика моего он не боялся, знал, что сзади меня на мушке держат.

— Брось пулевик, вор, — повторил Арнольд. — Или прямо сейчас…

В дилижансе раздался шум, рядом со мной возникла Хелен. Потом, после короткой возни — Маркус. Глаза Арнольда блеснули, он чуть склонил голову:

— Принц Маркус, немедленно подойди ко мне. Графиня Хелен, бросьте оружие…

Мы даже не пошевелились. Стояли на свету, прекрасная мишень, даже однорукий стрелок попадет, и деваться совершенно некуда. Из дилижанса высунулась Луиза, с ужасом посмотрела на стражу, охнула. И стала неуклюже выбираться наружу.

— Подойдите ко мне, принц. Остальным бросить оружие, — повторил Арнольд.

Терпение в его голосе было такое, словно он способен был до утра нас уговаривать, пока мы от усталости не свалимся. Знал, что никуда не денемся. Но тут опять на краткий миг показалось мне, что все мы несемся вместе с улочкой, домами, миром в каком-то странном сером вихре, стремительном и вместе с тем застывшим.

— Прекратить! — вдруг крикнул Маркус, посмотрел строго на стражников и властно произнес: — Я младший принц Дома! Повелеваю пропустить нас!

— Сегодняшним указом Владетеля вы, принц, лишены всех прав. Смиритесь.