«Если», 1998 № 01 - [22]

Насытившись, Боб воззрился на Мэйна.

— Какие планы на сегодня?

Я допил апельсиновый сок и отнес тарелку в раковину. Стив положил себе еще омлет, Роз прихлебывала кофе.

— Сегодня мы хороним Сэма, — напомнил я.

— Знаю! — нетерпеливо бросил Боб. — Ты поедешь за Знаком?

— Разве у меня есть выбор? — ответил я вопросом на вопрос. Боб пожал плечами и снова посмотрел на Мэйна.

— Выбор есть всегда, нравится нам это или нет, — буркнул Боб. — Хоронить надо, имея при себе Знак. Старшего хоронят при Знаке, а потом Знак переходит к новому Старшему.

— Съездим к Оли и возьмем, — решил я. — Если за послом придут, то сначала заглянут сюда. Нас уже не будет.

— Что Оли подумает о нашем новом друге? — насмешливо спросил Боб.

Стив фыркнул.

— Оли ничего не заметит, если заявитесь вы оба, — бросил он неодобрительно.

— Не так уж он и плох, — вступился я за Оли.

Боб и Стив уставились на меня и дружно улыбнулись. Боб поднялся из-за стола.

— Остальное мы возьмем на себя. Будьте на кладбище за несколько минут до начала, — распорядился Боб.

Я кивнул и поманил Мэйна за собой. В прихожей Боб похлопал меня по плечу.

— Мы со Стивом потолкуем с ребятами, — тихо проговорил он. — Чтобы глядели в оба на случай появления в городе чужих.

— На кладбище всегда пусто. Оттуда видно во все стороны, кроме той, где лес.

— В лесу удобно спрятаться, — согласился со мной Боб. — Или на холме, в соломе.

— Проверишь?

— Хорошо.

Мы с Мэйном сели в ту машину, в которой приехали в Саммит Роз и я. Наступал день, сумрачный и дождливый, в самый раз для похорон. Я затемнил стекла, чтобы не было видно, кто сидит в автомобиле.

Мы выехали на дорогу, свернули вправо, потом влево и покатили на юг, мимо голых холмов и полей. Из-за избытка камней их использовали только под выпас.

Камни напомнили мне один случай, который произошел в Вашингтоне. Как-то раз меня пригласили на вечеринку в Джорджтаун, в особняк неподалеку от университета. Очень скоро я устал от всей этой суеты — антикварной мебели, напыщенной публики, в особенности от дочки одного не в меру агрессивного бюрократа — и удрал во двор, прихватив с собой бутылочку виски. Тогда я и нашел камень.

С виду ничего особенного: просто булыжник размером в два баскетбольных мяча, черный, в серебряную крапинку. Он лежал у бассейна под карликовой ивой, сверкая брызгами от миниатюрного водопада. Ледник, некогда притащивший камень в эти широты, стесал его углы. Погладив камень ладонью, я почувствовал, что соскучился по дому.

Сейчас мы ехали мимо бесчисленных камней того же вида, собранных в горки, чтобы не путались под ногами. Дождь, мокрое поле, голые холмы, камни — все вокруг вызывало у меня блаженную улыбку-Камням было самое место здесь, а не в декоративном садике. И не им одним.

Мы остановились на вершине каменистой гряды. Я поставил машину на ручной тормоз и вышел. Мэйн хотел было последовать за мной, но я тронул его за плечо.

— Не надо. Я на минутку.

Я смотрел на раскинувшееся под серыми небесами озеро Саммит. Раньше на его месте было поле — одно из тысяч, принадлежавших индейским племенам. Как рассказывал Сэм, один чудак, вообразив, что он не в Дакоте, а в Айове, решил поработать здесь плугом. Зуб плуга наткнулся на камень. Чудак вытащил камень — и из дыры забил родник.

Теперь озеро занимало целую котловину площадью в три-четыре квадратные мили. Среди его колышущихся вод торчали редкие деревца. Озера не было ни на одной карте — ни графства, ни штата, ни тем более федеральной. Тот, кто знает, где его искать, находит без труда; а если ты пришелец с равнины, то какого черта тебе здесь понадобилось?

Я убедился, что, кроме Оли, на моего пассажира некому смотреть, и подъехал к цементному причалу, рядом с которым стояла хижина.

Оли сидел на скамеечке. При появлении машины он поднял глаза, но не оставил своего занятия.

— Он скульптор? — спросил Мэйн. Я покачал головой и указал на слой стружки, устилавший землю вокруг Оли.

— Просто любит строгать. Берет большую палку и превращает в несколько маленьких. Потом принимается за следующую…

— Зачем? — спросил Мэйн.

Я глубоко вздохнул. Мне не терпелось с этим покончить, к тому же совершенно не нравилось торчать с Мэйном на виду.

— Оли был лучшим резчиком в этой части штата. Клянусь, его резец творил чудеса! Теперь у него артрит, пальцы больше не слушаются. Волшебство осталось у него внутри, снаружи ничего не видать. Он продолжает строгать, вспоминая былое, и вместо палки представляет себе законченную вещь.

— Все остальные видят только стружку, — молвил Мэйн.

— Это наша беда, а не его, — отрезал я. — Может, мы просто не Умеем правильно смотреть? Идемте, у нас мало времени.

Мы вылезли из машины и подошли к Оли. Он посмотрел на меня, на Мэйна, снова на меня. И снова уставился на свою деревяшку.

Его скамейка представляла собой корявый ствол, на котором было вытесано подобие плоского сиденья. Оли водрузил свою деревяшку на два пластмассовых рыбацких ведерка, как на козлы. Я сел с ним рядом И жестом показал Мэйну, что он может примоститься с другой стороны. Некоторое время мы сидели молча, глядя на темную воду.

Озеро Саммит — что карта, надо только уметь ее читать. Посереди, не, в самом глубоком месте, поднимались обманчиво округлые волны Ближе к берегу, над подводным склоном, волны были поменьше, а кое. где зеленела безмятежная гладь, прозрачная, словно стекло.