«Если», 1998 № 01 - [15]

— Ха-ха-ха! — пропела она и чмокнула отца в щеку. Вся ее мордашка и пальчики были перепачканы розовой глазурью.

— Элизабет! — На экране мелькнула Роз, мать девчушки. Схватив дочку, она развернула ее, улыбаясь мне. Элизабет протянула Стиву разноцветную бумажную салфетку с фосфоресцирующей надписью «С днем рождения!»

— Элизабет, папа говорит с дядей Тони, — наставительно сказала Роз. Она была невысокой, среднего сложения, с сильными руками и растрепанными светлыми волосами. Женщина мельком глянула на меня.

— Здравствуй, Тони. Как жалко Сэма! — Потом она снова занялась дочерью. — Пойдем к гостям, милая. Пора развернуть подарки.

— Подарки! — восторженно подхватила Элизабет, соскочила с материнских колен и устремилась в кухню. Мать бросилась за ней.

Стив стряхнул с одежды крошки, отер выпачканное глазурью лицо и снова поднял на меня глаза. Мы улыбнулись друг другу.

— То ли еще будет! — предостерег я. — Двухлетки — страшно занятой народ.

— Она и сейчас ужас какая деловая! — пожаловался Стив.

— Что же все-таки случилось? Новые осложнения с аортой?

— Возможно. Вскрытие все показало бы, но, думаю, нам это ни к чему. — Стив тяжело вздохнул и отвернулся. — Понимаешь, Сэм не хотел снова угодить в больницу. После последнего приступа он согласился на «НО».

«Не оживлять!» Своеобразный запретительный флажок. Пациент изъявил готовность умереть, уйти просто и быстро, избежав массированного вмешательства медиков. Я представил было Сэма подключенным к мониторам, ощетинившимся трубками и иглами, — хрупкое тельце, задавленное механизмами… Сэм всего этого терпеть не мог, такая кончина была бы просто абсурдной. Я не удивился, что он избрал для себя «НО».

— Расслоение аорты — это очень болезненно, — осторожно проговорил я. — Впервые попав в больницу, Сэм жаловался, что у него нутро горит огнем.

— Морфий ему давали вволю, как воду, сколько он просил, — сказал Стив.

— Помогало?

— Говорят, да, — неуверенно ответил брат. Он был пульманологом в больнице университета Небраски и хорошо знал, что такое мучительная смерть. — Сначала любое средство помогает, а потом…

— Когда похороны? — спросил я.

— Завтра мы с Бобом поедем в Дакоту. Предстоит разбираться в банковских и юридических делах, — с отвращением ответил он. — Похороны в субботу.

Я принялся усиленно соображать, как перестроить рабочее расписание и вообще всю жизнь на ближайшие дни. К счастью — или на беду — моя жизнь была не слишком насыщенной. В кои-то веки это оказалось кстати.

— Слушай, если в четверг прилетишь в Омаху, то вместе с Роз поспеете к пятнице, — предложил Стив. — Сестра Роз приедет посидеть с Элизабет, но она свободна только с вечера четверга. В нашем распоряжении будут две машины.

— Как скажешь, братишка. Ты у нас рулевой.

— Комплимент сомнительный.

— Прости, Стив. Несправедливо, конечно…

— … но я гораздо ближе живу и назначен душеприказчиком, — закончил за меня брат. Помявшись, он спросил: — Ты точно сможешь вырваться? Я следил за новостями. Ты мелькал на втором плане. Во весь экран красовался инопланетянин.

Мне было приказано соблюдать полную конфиденциальность. К черту! Стив не имеет отношения к масс-медиа и умеет держать язык за зубами.

— Я включен в группу обеспечения безопасности посла.

— Так ты освободишься? Если нет, мы справимся сами.

Я напрягся. Наверное, выражение моего лица изменилось, потому что Стив слегка поморщился.

— Ты знаешь, что для меня главное. Не беспокойся, я обязательно приеду.

— Значит, увидимся в пятницу. Доступ к телу с трех часов.

Я отключил связь и откинулся в кресле. Ремень врезался в плечо. % снял кобуру и положил ее на стол. Потирая плечо, я посмотрел в окно. В Вашингтоне весна была в полном разгаре: на ветках набухли почки, кое-где проклюнулись листья. Вишни цвели вовсю.

Я запросил прогноз погоды в Дакоте. Дождь со снегом, как и следовало ожидать. Когда вся страна в весеннем цвету, в Дакоте еще бушует метель.

Хватит тянуть! Я набрал в легкие побольше воздуху и снял трубку.

— Кэрол? Это Тони. Мне нужно взять отгул на несколько дней по личным обстоятельствам.

— Нет! — отрезала она.

Спустя пять минут после звонка и первого «нет» я явился к ней в кабинет.

— Ни в коем случае. И не думай! Ты несешь ответственность за безопасность посла. После завершения переговоров — пожалуйста, но сейчас — никак. Извини.

Я разглядывал стену у нее над головой. Все в кабинете, от стандартного металлического стола до зеленого вращающегося кресла и глухих свинцовых жалюзи, исключающих наблюдение и прослушивание, несло отпечаток казенщины. Правда, именно благодаря насаждающим казенщину федеральным властям я вырвался из Дакоты и сделал карьеру. Они убедили меня, что я кое-чего стою, они предложили мне хорошую работу. Я тяжело вздохнул.

— Тогда я увольняюсь. Через час ты получишь мое заявление об уходе.

— Ты не можешь так поступить!

— Я уже уволился.

Кэрол вскочила и устремила на меня свирепый взгляд. Несмотря на свою тренированность, она весила не больше 130 фунтов. Мне ничего не стоило схватить ее в охапку и встряхнуть. Тем не менее эта женщина внушала трепет.

— Ты готов все бросить ради каких-то похорон?