«Если», 1997 № 11 - [78]

— Эверетт долго не был в городе, и теперь Илфорд им заинтересовался…

— Ладно, не рассказывай. — Вэнс состроил гримасу, повернулся, и

Эверетт ощутил, как в него, пробуравив темные очки, впился изучающий взгляд.

— Сны показываешь?

— Да, — ответил Эверетт.

— Тогда давай к нам.

— Да ладно тебе, Вэнс, — сказал Кэйл. — Он хочет о войне узнать, вот я его и привел.

Вэнс ухмыльнулся.

— Ну, и что же ты хочешь узнать? Мы — это все, что осталось. Пятнадцать или шестнадцать сотен свободных людей. Все прочие — безмозглые обезьяны, рабочая скотина. Но мы их стараемся помногу не гробить — они ж не виноваты, верно? Мы больше по сотам лупим.

Машина выровняла полет, снизилась и пронеслась над заброшенным парком, над ветшающими аттракционами. Эверетт увидел темные силуэты — горожане, точно крысы, шмыгали за углы. Из кабины сквозь треск помех пробились голоса на короткой волне.

— Эй, Стоуни! — обернулся Вэнс. — А ну, выруби. Мы тут беседуем.

— Есть, ваша честь, — донесся саркастический отклик.

— Я думал, вы с пришельцами деретесь, — сказал Эверетт.

— Правильно думал, но они не такие, как ты навоображал. Не марсиашки на ходулях. Догадываешься, почему мы в воздухе? Кэйл не сказал?

— Пришельцы господствуют на земле, — объяснил Кэйл. — Они тоже хозяева снов, только сны у них инопланетные. Единственное спасение от этих тварей — держаться в воздухе.

— Если сядем, — добавил Вэнс, — тоже станем рабами. Вольным людям приходится в облаках витать, вот так-то.

— А зачем им рабы? — Косясь на иллюминаторы, Эверетт напомнил себе, что скользящий за ними ландшафт нереален.

— Соты, — ответил Вэнс, — растут в домах. А людям поручено за ними ухаживать, таскать жратву, ну и мелкие подношения. У пришельцев на родине доминируют твари вроде разумных пчел, а крупные животные служат им руками и ногами. Они и тут такой обычай завели, когда приземлились. Превратили нас в животных. Добро бы хоть заботились о своей скотине, так ведь ничего подобного! Да и к чему им за людей волноваться, когда нас тут такая прорва? Ежели хочешь знать, народ даже зубы чистить отвык. И про еду больше не вспоминает.

— А что такое соты?

— Соты, Мун, это что-то вроде раковых клеток. Опухоль. Представь, как внутри дома растет земляная опухоль, ломает перекрытия, и каждая клетка битком набита чудовищной инопланетной жизнью, которая способна забраться тебе в башку, промыть мозги и сделать своим холуем.

Представь, как ты шестеришь на опухоль. Здорово, правда?

Они парили над водой. Эверетт смотрел вниз, на отражение летательного аппарата. Беспропеллерный вертолет, вроде того, из пустыни, с которого пометили розовой кляксой его машину.

— Так вы что, даже не садитесь?

Вэнс отрицательно покачал головой.

— Здесь — нет. Приходится улетать в другие зоны. Ничего, привыкаешь. Человек ко всему приспосабливается.

— Кому ты это говоришь?! — Кэйл хмыкнул. — Эверетт — это Мистер Адаптация.

— Это уж как пить дать, — ухмыльнулся Вэнс. — Мун, ты откуда будешь?

— Из Шляпвилка, это в Вайоминге. Но раньше жил в Калифорнии.

Вэнс мотнул головой в сторону Кэйла.

— Ты этого парня знал до Разлома?

— Росли вместе, — ответил Кэйл, опережая Эверетта.

— Стало быть, Илфорд зовет в компаньоны Эверетта, — Вэнс прислонился спиной к переборке и сложил руки на груди. — Небось, большие дела затевает?

Кэйл кивнул.

Вэнс повернулся к Эверетту.

— Слушай и вникай. Если Илфорд сюда сунется или еще куда-ни-будь, где командуют соты, я ему не позавидую. Их ведь только Разлом и удерживает. Иначе бы они хозяйничали во всем мире.

— Может, если бы изменилась реальность, — предположил Эверетт, — вы бы победили.

— Друг ты мой, соты пришли из какой-то иной реальности. И не нам с ними тягаться. Я это к тому, что было у нас тут, в воздухе, несколько хозяев снов, проку от них… Только операции срывали. В общем, пришлось их изолировать. А там, внизу, фокусник вроде тебя — еще одна безмозглая обезьяна.

— Ну, а коли так, зачем я вам нужен?

— Мы сейчас работаем с такими, как ты. Осторожно. Не здесь, а в Мексике. Есть кое-какие задумки.

— Мы с Вэнсом не во всем соглашаемся друг с другом, — произнес Кэйл.

Вэнс недовольно отмахнулся.

— Скажи, Мун, по-твоему, мир почему рассыпался? Да потому, что на Землю прилетели инопланетяне. Защитная реакция, понял? Реальность раздробилась, чтобы изолировать соты.

— Никак не пойму, при чем тут сны, — сказал Эверетт.

— Все дело в сотах. Это они делают сны. Чем целее мир, тем больше земли они способны захватить. Вот реальность и сопротивляется. А ты, Мун, и другие так называемые хозяева снов — шестерки.

«Чтобы я поверил в нашествие инопланетян? — мысленно обратился к нему Мун. — Многого хочешь. Даже слишком многого».

И насчет «шестерки» Эверетт был с ним в корне не согласен.

— Ладно, Мун, постараюсь объяснить попроще. — Вэнс сделал широкий жест. — Из того, что наш вундеркинд создал эту красочную иллюзию, еще не вытекает, что в Лос-Анджелесе все осталось по-прежне-му. Может быть, настоящий «я» уже мертв. Но тут я живой, и в воздухе им меня пока не взять. А коли дело обстоит так, значит, только Разлом мешает тебе и многим другим умникам поближе познакомиться с сотами.