«Если», 1997 № 08 - [75]

Трое коротышек подошли ближе. Средний протянул руку.

— Позвольте представиться. Чахлый.

Не зная, как поступить, Кервин потряс миниатюрную ладонь и ощутил крепкое, хотя и не совсем обычное пожатие.

— Какие милые! — воскликнула Миранда, позволяя Измиру обвиваться вокруг нее, как ручному удаву.

— Тоже мне милашки! — фыркнул Кипяток. — Тут не до умиления. Где вы раздобыли эти клоунские наряды?

Человек в клетку, назвавшийся Оденоу, ответил:

— Мы постарались, чтобы наш облик был как можно безобиднее и привычнее для вас и не вызвал шока. С вас и так хватило потрясений.

Кервин прищурился.

— Откуда вы знаете про наши потрясения?

— Мы следим за вами с самого начала. Надеялись, что все уляжется и мы сумеем найти к вам более мягкий подход.

Третий коротышка помалкивал и только глазел на Миранду, вернее, не на нее саму, как догадывался Кервин, а на то, что ее обвивает.

— Но вместо этого все пошло в разнос, — закончил Оденоу.

— Правильное выражение, — одобрил Кервин. — Сначала двое оомемианов пытаются взять под арест шар для боулинга, а теперь за обладание им бьются две галактики.

— Этим дело далеко не исчерпывается, — сказал Чахлый. — Вы даже не представляете, насколько все сложнее.

— Не думал, что все так запуталось. — Кервин не считал необходимым держать язык за зубами, он не сомневался, что ему окончательно изменил рассудок. — Вы, наверное, в курсе насчет зиканов?

— Мы давно в курсе всего. — Оденоу одернул полы клетчатого пиджака. — Ничего страшного. Одна галактика мало чем отличается от другой. Крупные квазары — те еще стоят отдельного посещения, а обычные галактики так же распространены, как, предположим, водород. Еда — и та повсюду почти одинаковая.

— Как вы здесь оказались? — задал вопрос Рейл. — Я все ломаю голову, настоящие вы или плод моего воображения. А может, просто фокус зиканов, чтобы сломить нашу волю? Массовый гипноз — частое явление.

— Можете в нас не сомневаться, — заверил его Чахлый. — Ваш рассудок в приличном состоянии, учитывая, сколько вы перенесли.

У Миранды завязалась своя беседа с третьим посетителем.

— Когда Измир захочет, то может быть очень даже к лицу.

— Та его часть, которую вы наблюдаете. — Третьего коротышку звали Рицтиветариамалиан, однако он с готовностью откликался на кличку «Риц».

— Вы хотите сказать, что мы видим его не целиком?

Риц утвердительно кивнул.

— Мы — галеты, — пояснил Чахлый. — Как уже сказал Оденоу, мы всегда в курсе событий.

Кервин посмотрел на него, потом на Рейла. Тот покачал головой.

— Никогда о них не слышал.

— В этом все дело, — закивал Чахлый. — Вам и не положено о нас знать. Мы очень печемся об анонимности.

— Видать, вы преуспели не только в этом. — Кипяток указал на невидимую стену тюремной камеры. — Вы оказались на борту корабля, несмотря на его непроницаемый защитный экран, и никто пока что не появился, чтобы вывести вас за дверь.

— Вряд ли зиканы знают, что мы здесь, хотя их внутренние сенсоры способны зафиксировать нашу ауру, как мы ни стараемся этого избежать. Теперешняя наша телесная форма, разумеется, для нас необычна. Мы предстали такими просто для того, чтобы вам было спокойнее. — Он покосился на Рейла. — Вы уж не обижайтесь, пруфиллианец.

— Что значит «галет»? — спросил Кервин.

— Я. Мы.

— Держу пари, — вмешался Оденоу, — вы четверо спите и видите, как бы сделать отсюда ноги.

— Вас здесь нет! — не выдержал Кервин. — Вы всего лишь плод моего воображения. Оомемианы, пруфиллианцы, изотаты, зиканы, теперь еще вы — нет, это явный перебор.

— Напоминаю, вы наблюдаете нас не в нашем обычном виде, — сказал Оденоу.

— Так покажитесь в обычном! — взмолился Кервин.

— Боюсь, это невозможно, — важно проговорил Оденоу. — Вы все равно не сумеете увидеть в нас родню, даже отдаленную.

— Это почему же? Кто только не ходит у нас в родственниках, некоторые — дикари дикарями. Единственный, к кому я не могу перебросить родственный мостик, — мой родной брат.

— Тут все иначе. — Наклонившись к Кипятку, Чахлый пояснил: — Все равно что твоя музыка.

— Не врешь? — Кипяток просиял.

— Провалиться мне на этом месте! Я же говорю: мы давно за вами наблюдаем. Вообще-то мы могли бы дождаться конца сражения и просто забрать Измира у победителей.

— Вы на это способны? — в ужасе пробормотал Рейл.

— Вполне. Только это означало бы допустить смертоубийство и разрушение, а нам не нравится, когда кто-то гибнет ни за грош, даже если речь идет о малозначительных и неразвитых видах. Вот мы и решили вмешаться сейчас, пока не стало еще хуже.

— Неужели может быть хуже? — простонал Кервин.

— И потом, — вставил Оденоу, — прорваться сквозь поля зиканов для нас удовольствие. Примитивное такое развлечение.

Риц возвратился к своим спутникам и пошептался с ними. После окончания переговоров все трое опять повернулись к пленникам.

— Мы готовы, — сообщил Чахлый. — Вы не одеты согласно требованиям места, куда мы направляемся, но и мы тоже. — Он усмехнулся, усматривая в сказанном некий юмор.

— Разве зиканы не будут сопротивляться? — успел спросить Кервин. — Не можете же вы… — Его голос превратился в эхо. — Взять и забрать нас…

Корабль зиканов исчез вместе с невидимой тюрьмой. Они стояли на твердой и теплой почве. На севере и на востоке тянулись в ясное синее небо монолиты из песчаника, позади раскинулся океан из песчаных дюн. Песок под ногами был сахарно-белым. Кервин ощутил острую тоску по дому: зрелище напомнило ему национальный парк к югу от Альбукерке. Однако его отрезвила двойная звезда над головой.