«Если», 1997 № 08 - [44]

Астарах болтался под потолком. Сейчас он выглядел, как кусок черного гранита, испрещенный белыми прожилками. Синий глаз свободно перекатывался по гранитной глыбе.

— Стойте за него насмерть! — предупредил Рейл.

— Минутку!..

Но Рейла и след простыл. Кервин не стал к нему приставать по двум причинам: во-первых, он поверил словам инопланетянина о необходимости торопиться, во-вторых, не имел представления, как открывается дверь, которая снова полностью слилась со стеной.

— Классное местечко! — Кипяток подпрыгнул как можно выше и хлопнулся задницей на кровать. Поле бережно подобрало его.

Кервин был вынужден согласиться, что номер устроен поразительно практично. Поле умело адаптироваться к любой форме тела. Еще одним чудом адаптации были изображения многочисленных одеяний, которые уже горели перед Мирандой на лжестене. Оставалось удивляться, каким образом продавец — будь то неведомое существо или автомат — умудрился определить ее видовую принадлежность и рост. Видимо, стена служила не только экраном, но и камерой.

В следующее мгновение часть экрана как бы перелилась в комнату и превратилась в манекен Миранды, который для надежности ненадолго растекся по ней, выверяя размер. Впервые в жизни Кервин позавидовал лучу света. Потом манекен пропал, после чего фигура на экране пришла в абсолютное соответствие с размером и полнотой оригинала. Для примерки последнему только и оставалось, что сделать словесный запрос: изображение названной вещи мгновенно появлялось на реальной Миранде. Далее стена превращалась в зеркало, демонстрировавшее вид спереди, сзади и с боков.

— Вдруг это сопряжено с чрезмерным облучением? — встревожился Кервин.

— Оставь ее в покое! — прикрикнул на него Кипяток. — Посмотри: она уже скончалась и вознеслась на небеса! — Кипяток перевернулся на другой бок.

Кервин довольно долго любовался представлением, прежде чем предостеречь:

— Ты не забыла, что сказал Рейл? Смотри, не устрой перерасхода.

— Не волнуйся. Разве он назвал предел трат? Уверена, что могу продолжать заказывать, пока этот предел не будет достигнут. Потом витрина вроде как закроется. — Она обернулась. — Ну как, идет?

Кервин затаил дыхание. Платье на ней было соткано из мелких рубинов разных оттенков — от кроваво-красного внизу до бледно-розово-го у ворота. Камни были, несомненно, искусственными — будь они настоящими, платье получилось бы слишком тяжелым, а не легким, как пушинка.

Рубин — полупрозрачный камень, поэтому Миранда была покрыта с ног до головы россыпью маленьких красных окошечек.

— Убери язык. Ишь, вывалил! — возмутился Кервин, заметив похотливый взгляд Кипятка. — Лучше охладись.

На блоке связи стоял какой-то контейнер, с виду — с салфетками, однако Кипяток уже успел выяснить, что в плоские емкости залит вкусный холодный напиток. Осушив одну, он небрежно швырнул ее на пол.

Ковер ощетинился, ворсинки погнали пустую посуду вправо. Кервину пришлось отпрыгнуть в сторону, хотя стаканчик, наверное, обогнул бы его, останься он на месте. Когда стаканчик достиг стены, в полу разверзлась дыра, послышался всасывающий звук, и порядок был восстановлен.

Кервин подозрительно посмотрел себе под ноги. Что это — специальная программа, или ковер — живой организм? Зеленые ворсинки стали ему неприятны, напомнив реснички инфузории. Он на цыпочках перешел к другой кровати. Ковер не обратил на него внимания.

— В самый раз для вечеринки. Что ни накидаешь на пол — все само подберется. — Кипяток высосал содержимое еще одной емкости и отшвырнул ее. Сотни ворсинок снова погнали мусор к стене. Кипяток соскочил с кровати и встал у них на пути. После некоторого колебания траектория движения мусора изменилась. Кипяток снова преградил ему путь. Кервин наблюдал за ним до тех пор, пока его не оставило терпение.

— Ты только взгляни на себя! Мы угодили в чужой мир, непонятно в скольких световых годах от Земли. Мы первые люди, которым выпали такие испытания, а ты только и можешь, что дразнить ковер.

— Хоть какое-то развлечение. — Кипяток унялся, позволив ковру довершить начатое.

Тем временем под отверстием в противоположной стене выросла гора прозрачных пакетов и коробок. В одной Кервин увидел рубиновое платье.

— Может, тебе подкупить к нему еще и рубиновые туфельки?

Миранда призадумалась.

— Нет, — решила она наконец, — лучше желтые. Еще что-нибудь желтенькое для волос и такой же браслетик.

Заряды сарказма отскакивали от нее, как горох от стенки.

— Послушай, как тебя не выгонят из колледжа?

— Я учусь на «хорошо». Могла бы и на «отлично», если бы захотела, но для этого вроде как надо корпеть. Я пошла в колледж только потому, что настояли мать с отцом. У нас вышел по этому поводу здоровенный скандал. Я отказывалась, но они пригрозили лишить меня денег, а это было бы еще скучнее. Вот я и решила попробовать. Теперь мне остается промучиться только год. И потом, я подумала, что познакомлюсь там с нормальными парнями.

— И как, познакомилась? — спросил он с деланным безразличием. Его опасения не оправдались.

— Еще нет. Разве что Барсук ничего, но уж больно туп. — Она вытянула руку. — Что скажешь вот о той серебристой вещице слева? — Речь шла о чем-то похожем на алюминиевую фольгу.