«Если», 1997 № 06 - [95]

— Я знаю, что ты не спятил, Бревис, следовательно, тебе в голову пришла какая-то идея…

— Это, скорее, предположение, а не идея. В музее исследовательского центра корпорации я видел модуль, длина которого равнялась двадцати двум дюймам — при этом размеры пилота соответствовали размерам корабля. Меня заинтриговало тогда не то, что корабль такой маленький, а почему он оказался именно такого размера. Мне кажется, я нашел ответ на свой вопрос.

— Ну?

— Вот что я думаю: исследовательский модуль, как и наш корабль, видимо, перестал быть конгруэнтным с точки зрения размеров той Вселенной, из которой прибыл. По всей вероятности, проходя световой барьер, он подвергся воздействию какого-то неизвестного нам феномена Тау. И, как и мы, пилот выяснил, что фактор, определяющий его размеры, является случайным.

— С нами произошло то же самое?

— Вероятно. Мы поддерживали временную связь с нашей Вселен-ной, поскольку зависели от импульсов, исходящих из исследовательского центра Тау и определяющих время на нашем корабле. Сей-час эта связь разорвана. Поэтому нам необходимо изменить наши размеры таким же точно образом, каким это попытался сделать пилот модуля.

— Как?

— Воображение. Взаимовлияние образов Тау и психики человека не требует доказательств, хотя мы и не понимаем природы этого процесса. Галлюцинации, возникающие в обзорной сфере, являются его частью. Область мозга, расположенная рядом с так называемым шишковидным глазом, напрямую реагирует на Тау, и существует несколько примеров того, как некоторые аспекты Тау поддавались влиянию сильных психических состояний. Я думаю, пилот, осознав, что изменились размеры корабля, тут же отправился в обзорную сферу и попытался волевым усилием исправить положение, войдя в контакт с образом Тау. К несчастью, он промахнулся, но если ты представишь, от какого размера он стартовал, то поймешь, что тот пилот — самый настоящий гений.

— О, Господи, Бревис! — Дрискол вскочил на ноги, глаза его сияли от возбуждения. — Я был в центре управления полетами, когда вернулся тот модуль. Ты же не мог этого знать… но пилот действительно находился в обзорной сфере. Я вытащил его оттуда при помощи маленькой лопаточки и указательного пальца. Мне частенько это снится по ночам.

— Значит, моя догадка верна. Ну что, готов рискнуть?

— Естественно. Терять нам все равно нечего. А если у него получилось, значит, получится и у меня. Только вот насчет тебя у меня уверенности нет: после того, как человек подвергается даже минимальному воздействию Тау-галлюцинаций, он… ну, он «влюбляется», как говорят пилоты. Однако медовый месяц оставляет не слишком приятные воспоминания. Так что предоставь действовать мне.

— Я бы так и поступил, если бы не одна штука, — ответил Бревис. — Когда ты погружаешь собственную психику в истинную бесконечность, необходимо суметь сначала полностью абстрагироваться от всего, а потом постараться как можно точнее понять свой статус. Пилот модуля переоценил свои силы — и результат оказался чудовищным. Ты очень сильный интроверт. Малейшая ошибка в принятом тобой решении — и тому, кто захочет вытащить нас из корабля, придется воспользоваться микроскопом. А я обладаю недостаточным опытом, когда речь идет об образах Тау, и не смогу подвести нас даже к первой границе изменения размеров. Зато у меня обширный опыт в психокоррекции. Вместе мы можем попытаться вернуть кораблю нормальные размеры и спасти Зигмунда и Пола.

Дрискол молча принял его доводы, а потом спросил:

— Когда начнем?

— Чем раньше, тем лучше. Наши коллеги будут спать еще часа три, так что их воображение мешать не будет, у нас есть вполне серьезный шанс на успех.

— Именно поэтому ты их усыпил?

— Мне стало дурно от одной только мысли, что придется убеждать их в необходимости эксперимента, на который ты согласился без малейших колебаний. Вот почему со своим предложением я обратился только к тебе. А они… пусть поспят. Всякое может случиться. Сейчас наш корабль способен вместить целую галактику — а мы этого даже не заметим. Но когда мы начнем уменьшаться, представляешь, что произойдет, если внутри корабля окажется какая-нибудь звезда, которая будет постепенно расти?

Заметив, что Бревис не очень умеет обращаться с автогеном, Дрискол забрал его у психолога, и в следующее мгновение на пол потекли струи расплавленного металла. Затем он отогнул раскаленную добела дверь большим металлическим прутом и толкнул ее ногой. Несмотря на физические усилия, которые ему пришлось приложить, пот, выступивший у него на лбу, появился, скорее, от волнения. Он сделал шаг в сторону, чтобы Бревис тоже мог войти.

После того как они были здесь в последний раз, защитных экранов почти не осталось, а мощные Тау-эманации, казалось, опалили все вокруг таким невыносимо ярким пламенем, что возникало ощущение реальности, еще мгновение — и их можно будет услышать или потрогать. Бревису не нужно было идти дальше вперед, чтобы почувствовать, что Тау-образы стали еще более жестокими и опасными, чем в тот раз, когда он чуть не потерял сознание, пытаясь вытащить из сферы Дрискола. Надежда и уверенность начали покидать его; он понял, сколь свирепой силе пытается противостоять. Дрискол, который шел за ним, резко остановился, потрясенный силой воздействия.