«Если», 1996 № 05 - [30]

Существует определенный «допуск на ошибку». Если контролер чувствует, что планер занял неверное положение или что планерист не готов, то на расстоянии до сорока ярдов от Оси он может дать рулевому отбой. Тогда глиссер отойдет вправо, замедляя ход, а планерист отцепит Кнут и опустится на воду. Таков порядок — по инструкции. На самом деле некоторые экипажи описывают широкий круг и вновь подходят к Крюку, не опуская планера.

Когда ускорение вжало меня в сиденье, я опять почувствовал что-то неладное. Я разлепил глаза, увидел стремительно уносящуюся воду, мрачную колонну Оси, частично закрывающую мне поле зрения. Затем показался карабкающийся в небо планер. Маршалл одной рукой возился с запорным механизмом.

Кнут сворачивался; планер отстал и скрылся из виду. Замок заело, и Маршалл не мог освободиться от Кнута. Скоро вся эта дикая накопленная энергия разобьет его о поверхность моря. Или швырнет в обломках планера вертикально вверх…

…Однажды, только однажды я видел, как человек совершил идеальную посадку, не отцепив Кнут, но и он погиб, Фаррел. Мы наблюдали с берега. Крюк вошел в Ушко, и катер лег в вираж с высокой скоростью — дело происходило на финальных соревнованиях национального чемпионата. Кнут свернулся в зловещую пружину, которая людям с чересчур живым воображением напоминает смертоносную кобру. Жена Фаррела смотрела в бинокль, и внезапно я услышал, как она судорожно выдохнула, почти что вскрикнула. Помню и выражение лица Прикрепленного, который работал с Фаррелом. Он выхватил бинокль и прижал к глазам. Жена Фаррела повернулась ко мне. Она смогла произнести лишь одно слово:

— Почему?..

Катер, сбросив скорость, тяжело переваливался вокруг Оси, а Кнут изливал чудовищную энергию, разогнав Фаррела до трехсот миль в час. Фаррел потерял надежду справиться с замком и сосредоточил все усилия на сохранении ровного полета.

В это время зрители стали догадываться, что что-то происходит. Иногда безрассудный планерист тянет с отцеплением до конца, выжимая последние крохи ускорения даже с риском потерять управление. Но Фаррел миновал и эту черту. Толпа завороженно затаила дыхание.

Кое-кто из находившихся поблизости ГЗ в предвкушении засмеялся. Прикрепленный Фаррела стоял, как изваяние, прижав к глазам бинокль.

Движение Кнута замедлялось, но Фаррел все еще сохранял контроль над полетом. Кнут тянул его за грудь, и Фаррел быстро терял высоту, однако не давал планеру клюнуть носом и упасть в море. Он демонстрировал блестящее мастерство.

Но все это, разумеется, было бесполезно.

Из толпы раздавались одобрительные возгласы, и, думаю, некоторые зрители всерьез полагали, что Фаррелу удастся спастись. Но они просто не знали по-настоящему воднопланеризм. При заклинившемся замке спастись невозможно.

Фаррел на глазах терял скорость, приближаясь к воде. Он высвободил ноги из-под фюзеляжа и болтал ими теперь, словно лебедь, опускающийся на водную гладь.

Все дружно вздохнули, когда Фаррел коснулся воды, и его скорость упала до нуля. В последнюю секунду он задрал нос планера. Думаю, что даже тогда он надеялся избежать неминуемого, положив планер плашмя, чтобы затормозить всей его поверхностью.

Не вышло. Фаррел находился по пояс в воде, когда Кнут среагировал. Торможение опять свернуло Кнут, уже в обратную сторону, и теперь он резко выпрямился, выхватил Фаррела из воды и потащил кувырком в обломках планера, поднимая бешеные тучи брызг…

Кнут еще пару раз качнулся, постепенно теряя энергию, и замер, подрагивая, на поверхности воды.

Катер освободился от Крюка и подобрал Фаррела. Его шея была сломана, спина и ноги выглядели так, словно тот побывал в мясорубке.

Я помню выражение лица Прикрепленного, когда труп вынесли на берег. Освобожденный от всех обязательств, искупивший былое преступление, избавившийся со смертью хозяина от тяжелой руки Закона — он стал Свободным. Он молча отвернулся от жалкого разбитого тела и побрел прочь, не произнеся ни слова.

4

Тогда Фаррел, теперь Маршалл…

Не в силах шевельнуться, я беспомощно наблюдал. Кнут распрямлялся (перед тем как свернуться в другую сторону!), Маршалл висел в небе, прикованный кончиком Кнута. Я с трудом повернул голову и увидел, что Чарлз пытается встать. Его глаза были широко раскрыты; я понял, что он решился на что-то отчаянное.

Все произошло в один миг. Я ничего не успел сделать. Не успел даже подняться. Катер вдруг сбросил скорость, Ось вновь предстала башней ржавого железа и заклепок. Как и все гоночные лодки, глиссер быстро остановился.

Маршалл планировал к берегу, таща за собой Кнут, обломанный конец которого едва не касался воды. Чарлз барахтался в нескольких футах от левого борта. Я схватил штурвал, завел мотор. Освободившись от Крюка и втянув Ушко, я подошел к Чарлзу и втащил его в лодку.

— Что с Дугом? — слабо проговорил он.

— Приземляется. С ним все в порядке.

Я взглянул на узел крепления Кнута к катеру. Стальные трубы были погнуты — Кнут обломился в том месте, куда ударило тело Чарлза. В ту самую секунду, когда Кнут готов был потянуть Маршалла обратно, Чарлз обрушился на него своим телом.

В таких случаях меньше всего хочется думать о том, что произошло. Я подложил под голову Чарлза спасательный жилет и вывернул штурвал, прикинув место падения Дуга.