«Если», 1995 № 10 - [40]

С того дня, как птерта впервые напала на Ро-Атабри, минуло без малого два года.

Толлер Маракайн проснулся рано. С недавних пор его сон стал беспокойным. Он встал и вышел наружу, решив прогуляться в одиночестве по территории Башни.

Сначала Толлер проверил, надежно ли закреплены сетки внутреннего защитного экрана. До нашествия чумы экраны устанавливали только в сельской местности, и в те времена достаточно было простых сеток. Теперь же и в городах, и в деревнях появи-лись новые конструкции — двойные, с крепкими подпорками.

Магистр Гло поручил Толлеру важное и довольно опасное дело: руководить сооружением экранов для Башни и других домов ученых. Сознание того, что наконец-то он занимается чем-то полезным, помогло Маракайну слегка обуздать свой буйный нрав; кроме того, работать приходилось на открытой местности, что было достаточно рискованно, а потому приносило известное удовлетворение.

Боррит Харгет создал новое противоптертовое оружие — странный с виду метательный снаряд в форме уголка. Снаряд летел быстрее и дальше, чем обычная колкорронская крестовина, и в руках сильного мужчины мог поражать шары на расстоянии свыше сорока ярдов.

Пока Толлер руководил постройкой защитных экранов, он в совершенстве овладел искусством обращения с новым оружием и гордился тем, что не потерял за время работы никого из подчиненных, хотя шары-мутанты успели за тот же срок истребить две трети населения империи.

Несмотря на бодрящую свежесть утреннего воздуха, Толлер вдруг почувствовал, что ему трудно дышать. Догадываясь, что близок к панике, он сделал то, чего не делал со времен ссылки на Хаффангер — открыл ворота во внутреннем экране Башни, пересек буферную зону и вышел за внешний экран, на незащищенный склон Зеленой Горы.

Ветра не было и в помине, и опасность нарваться на случайный шар не грозила, но символический акт непослушания снял накопившуюся усталость и тревогу.

Толлер отцепил с пояса птертобойку и собрался было спуститься по склону, но вдруг заметил у подножия горы, на опушке леса, что отделял территорию Башни от квартала Силарби, одинокого всадника. Толлер поднес к глазам подзорную трубу.

Всадник оказался королевским посланцем: на груди у него красовалась синяя с белым эмблема — перо и меч.

Какое-то время спустя он поднялся на гору.

— Добрый день, — поздоровался Толлер. — Что привело тебя в Башню?

— Я привез послание магистру Гло, — отозвался курьер.

— Он еще спит. Я Толлер Маракайн, личный помощник магистра и наследственный член сословия ученых. У меня нет желания совать нос в чужие дела, но мой хозяин болен и рассердится, если я сейчас разбужу его, разве что дело очень срочное. Может, расскажешь мне, что там написано, чтобы я мог решить, как поступить?

— Свиток опечатан. И потом, я же не знаю его содержания.

Толлер пожал плечами.

— Какая жалость! А я-то надеялся, что мы с тобой сумеем договориться. Что ж, пойду будить магистра.

— Не стоит, пускай его светлость отдыхает. — Курьер спешился. — Король вызывает магистра на заседание совета, которое состоится через четыре дня. Как видишь, спешить особенно некуда.

— Может быть. — Толлер нахмурился, пытаясь переварить поразительную новость: ведь после того скандала во дворце король Прад словно забыл о существовании магистра. — Может быть.

Глава 7

— Я вовсе не уверен, что поступаю правильно, — сказал магистр Гло. — Думаю, куда разумнее было бы оставить тебя здесь. По-моему, тебе во дворце не обрадуются.

— Прошло два года, — ответил Толлер. — Леддравор наверняка забыл обо мне.

— На это рассчитывать не стоит, мой мальчик. Принц никогда не забывает тех, кто осмелился ему перечить. Кроме того, насколько я знаю тебя, ты вполне способен напомнить ему о себе.

— С какой стати? Уверяю вас, я не собираюсь этого делать!

— Что ж, молодой человек, уговорил, — устало сказал Гло. — Я поверю тебе, но ты уж, пожалуйста, веди себя соответственно. Ты, конечно, понимаешь, почему король призывает меня к себе?

— Честно говоря, не совсем.

— Идея, которую я два года назад посеял в уме короля, наконец дала плоды. Вот о чем тебе нужно подумать, Толлер. Я старею, мне немного осталось, однако готов поспорить на тысячу монет, что до того как умру, ступлю на Верхний Мир.

Толлер кивком выразил согласие, хотя сам предполагал, что Гло вызывают во дворец, чтобы он отчитался за провал попытки создать эффективное противоптертовое оружие дальнего действия.

Когда экипаж достиг городских кварталов, невольно возникло впечатление, что близится ночь. Во-первых, небо с самого рассвета затянули облака, а во-вторых, противоптертовые экраны над домами и улицами превратили город в скопище сумрачных пещер. Битранский мост, по которому пересекала реку дорога на юг, полностью обшили досками, что придало ему вид громадного склада. Королевский дворец тоже не избежал общей участи: над ним построили навес.

На переднем дворе оказалось на удивление мало экипажей — несколько дворцовых фаэтонов и легкая двухместная карета Лейна — брат приобрел ее после запрета на большие экипажи с кучером. Лейн стоял у кареты с бумагами под мышкой.

Они обменялись приветствиями. Толлер не видел брата больше месяца. За это время тот, судя по всему, изрядно сдал.