«Если», 1995 № 07 - [57]

Он не противился ее вторжениям, пока они не противоречили его планам, не бередили душу. Но знал: расплата близка. Потребуется серьезная перестройка личности.

Но ведь это небезопасно… Вправе ли он рисковать собой, находясь в центре событий, направляя усилия всего Гекзамона?

Из отверстия скважины раздался голос:

— Конрад!

Корженовский поморщился, оглянулся. Ольми. Они не виделись и не говорили друг с другом уже несколько недель. Инженер раскинул руки, чтобы остановить вращение, и поплыл из центра пузыря к скважине.

Они перекинулись пиктами дружеских приветствий, затем обнялись, что при гравитации, близкой к нулевой, оказалось непросто.

— Я нарушил твой отдых. — Ольми пиктом выразил сожаление.

— Пустяки. Рад тебя видеть.

— Ты слышал?

— Что?

— У Гарри Ланье сильное кровоизлияние в мозг.

— Ах, черт! Он же не защищен… — Корженовский побледнел. — Жив?

— Еле дышит. Слава Богу, Карен была рядом и буквально через несколько секунд связалась с Крайстчерчем.

— Проклятая старотуземная гордыня! — В возгласе Корженовского прозвучал не только его гнев.

— Врачи прилетели через десять минут. Нужна реконструкция мозга. Очень уж большое омертвение.

Корженовский закрыл глаза и медленно покачал головой. Он не одобрял насильственного лечения, но сомневался, что Гекзамон смирится с выбором Ланье.

— Довели человека, — с горечью произнес он. — И мы все руку приложили…

— Да, мы виноваты, как ни крути, — кивнул Ольми. — Если Карен согласится на реконструкцию, врачи поставят Гарри на ноги. Но тут не обойтись без медицинских услуг, которые всегда были у него в черном списке.

— А Рам Кикуре ты сказал?

Ольми отрицательно качнул головой.

— Она под домашним арестом, никак с нею не связаться. Да я и сам на коротком поводке.

— Я тоже, — сказал Корженовский. — Но могу его растянуть, чтобы потолковать с влиятельными людьми.

— Неплохо бы, — улыбнулся Ольми. — Боюсь, мой политический статус на сегодняшний день весьма расплывчат.

— А что так?

— Я отказался возглавить Силы Обороны в условиях ЧП.

— И правильно сделал. А почему отказался, если не секрет?

— Секрет. — Ольми опять улыбнулся. — Потом все объясню. Сейчас рано. Между прочим, в ближайшее время со мной будет нелегко связаться. — Последнюю фразу он выстрелил пучком пиктов, видимо, она не предназначалась для чужих глаз и ушей. — Если понадобится что-нибудь мне передать, пожалуйста… — Ольми добавил еще несколько символов.

Корженовский просигналил:

— Мне без тебя будет очень тоскливо. И без Гарри, и без Рам Кикуры.

Ольми понимающе кивнул.

— Может, мы еще соберемся вместе. Если будет на то воля Звезды, Рока и Пневмы.

Он улетел обратно в скважину. И снова Корженовский одиноко плавал в пузыре, а рядом вращались машины — красные шары с серыми кубами. «Какой тут отдых?» — подумал Инженер и вернулся к работе.

ЗЕМЛЯ

Ланье цеплялся за край колодца. Стоило разжать пальцы и застыть в ожидании падения, как кто-то подхватывал его. Он не мог умереть и злился на непрошеного спасителя. Пока жил, он был вынужден терпеть кислый похмельный привкус во рту и постоянное жжение во внутренностях. Когда сознание на миг прояснялось, Ланье пытался вспомнить, кто он такой, но ничего не получалось.

Вокруг взорвался свет. Казалось, он купается в божественном сиянии. Внезапно Ланье услышал внятные фразы — первые за очень долгий, как ему мнилось, срок.

— Все, что могли, мы сделали. Без реконструкции.

Он поразмыслил над этими словами, такими знакомыми и при этом такими чужими.

— Он бы на нее не согласился.

«Карен».

— Раз так, мы больше не в силах помочь.

— А он придет в сознание?

— В известной степени, он уже в сознании. Возможно, даже слышит нас.

— А говорить может?

— Не знаю. Спросите.

— Гарри, ты слышишь?

«Да, Карен, но почему бы вам не отпустить меня на тот свет? Ведь работы не осталось…»

— Какая работа, Гарри?

«Возрождению конец».

— Возрождению… конец… Гарри, ты очень болен. Ты слышишь меня?

— Да…

— Не могу я вот так запросто дать тебе умереть. Я обратилась в Крайстчерч, в лечебный центр Гекзамона. Они сделали все, что от них зависело, но…

Он по-прежнему не видел и не мог понять, открыты его глаза или нет. Божественное сияние сменилось коричневой мглой.

— Не позволяй…

— Что?

— Не позволяй им…

— Гарри, скажи, что мне делать?

— Что за… реконструкция?

— Господин Ланье, — вмешался чужой голос, — без реконструкции вам окончательно не поправиться. Мы ввели в ваш мозг крошечных роботов. Они восстанавливают нервные клетки.

— Не надо нового тела…

— Не беспокойтесь, у вас нормальное тело… в известной степени. Поврежден мозг.

— Никаких привилегий.

— О чем это он? — спросил кто-то третий.

Ответила Карен:

— Он не желает элитарного лечения.

— Господин Ланье, это стандартная процедура. Вы имеете в виду… — голос понизился. Фраза адресовалась кому-то другому, быть может, Карен: —…что он против хранения в импланте?

— Всегда был против.

— Ничего подобного тут не потребуется. Обыкновенная медицина. Вы же раньше не отказывались от медицинской помощи, верно?

— Не отказывался. Жизнь трудна…

— Но я должен заметить, что при своевременном обращении в Крайстчерч развитие болезни было бы остановлено.

— Вы — с орбитальных тел? — медленно произнеся эти слова, Ланье открыл глаза (то есть ощутил, как разлепляются веки), но ничего не увидел.