«Если», 1995 № 06 - [95]

Оказывается, с чем большей вероятностью мы хотим определить доверительный интервал, тем он становится шире. Если вероятность 95 процентов, интервал составит плюс-минус 1 процент; если 99 процентов — то плюс-минус 3 процента, в если 100 процентов — то уже плюс-минус 50 процентов, то есть информация становится бессодержательной.

НАПОМНЮ ЕЩЕ РАЗ о необходимости правильного отбора респондентов. Существует великолепный пример, убедительно показывающий, насколько это существенно. Он относится к середине 30-х годов, когда служба Гэллапа только становилась на ноги, и массовые опросы были так же популярны в Америке, как у нас сейчас. Итак, канун президентских выборов. Гэллап провел по небольшой стандартной выборке (порядка 2000 человек) опрос американцев относительно кандидатуры будущего президента. Его конкурентом выступил очень модный в то время солидный журнал «Literary Digest», которому оказалось по силам опросить огромное количество народа: более двух миллионов человек. Естественно, по всем предварительным прикидкам журнал должен был на корню задавить службу Гэллапа, поскольку узнал в тысячу раз больше мнений американских избирателей. Необыкновенно интересен и показателен исход этого поединка. Гэллап не только верно определил кандидата, но и с точностью до трех десятых предсказал результаты голосования. «Literary Digest» не просто провалился в прогнозируемом проценте, журнал вообще предполагал увидеть на президентском посту совсем другого человека. Издание так и не смогло оправиться от столь сокрушительного поражения и, потеряв доверие читателей, вскоре перестало существовать.

В чем же дело? Да, действительно сотрудники журнала опросили два миллиона человек, но они ошибочно выбрали респондентов, воспользовавшись обычным телефонным справочником. По адресам владельцев телефонов разослали часть писем с анкетами. Далее выяснили в дорожной полиции адреса автовладельцев, и им тоже отправили письма. Конечно, была охвачена значительная часть населения США, нов нее не вошли многие социальные группы. За пределами опроса остались асе беднейшие американцы, целые районы страны, а ведь именно эти социальные слои в результате и привели Рузвельта к победе на выборах.

Поэтому сам собой отпадает вопрос: сколько человек необходимо опросить? Объем выборки в разных по численности населения странах примерно одинаков. И в США, и в Голландии для этого достаточно от одной до двух тысяч человек — важно правильно определить репрезентативность.

ГОВОРЯ О ПРОВЕДЕНИИ опросов в России, увы, придется заметить, что их качество сегодня на очень низком уровне. Отсюда столь неограниченный разброс результатов. К сожалению, многие российские опросные фирмы просто не знакомы с теорией выборки. Видимо, поэтому так популярны у них беседы с первым встречным на улице, хотя во всех трудах по социологии сказано, что подобный вариант — самый худший. Это очевидно, поскольку по улицам — днем, в рабочее время, — опять-таки ходят вполне определенные люди, и масса населения никогда не попадет в эту группу.

Не следует также забывать о мощном политическом давлении результатов опросов на умы россиян, что вызвало совершенно справедливый законодательный запрет на их публикацию в последние десять дней перед выборами. Правда, как частенько у нас бывает, в ряде регионов местные власти поняли его по-своему и стали препятствовать не обнародованию итогов, а собственно проведению опросов. Это, конечно, очень мешает. Ведь наиболее верные данные можно получить именно в самые последние дни. Например, те, кто продолжал работать в декабре 1993 года (тот же ВЦИОМ, например), практически точно предсказали успех Жириновского. Другой вопрос, что же произошло с нашим обществом в течение двух недель, предшествовавших выборам, когда лидер ЛДПР и набрал львиную долю голосов?

Попробуем разобраться. Последние, опубликованные накануне выборов цифры показали, что от 40 до 50 процентов избирателей не определились до самого финального момента. Скажем, сторонники «Выбора России» как были ими, так и остались, то же самое произошло и с количеством приверженцев компартии, а вот почти все остальные избиратели составили огромную колеблющуюся массу. На сегодняшний день она объединяет уже примерно 60–70 процентов, поэтому итоги грядущих выборов еще более непредсказуемы. Правильно спланированная и хорошо проведенная предвыборная кампания дает шанс практически любому кандидату стать президентом или войти в законодательный орган. Даже погода может в значительной степени повлиять на результаты голосования: солнечным утром прогуляться к избирательному участку — одно удовольствие, а в дождь выборы вообще могут не состояться.

ВЕРНЕМСЯ К ПРАКТИКЕ проведения социологических опросов. Здесь существует еще один очень важный момент — построение вопросов. К сожалению, здесь мы вновь сталкиваемся с множеством примеров непрофессионального подхода, когда поставленный вопрос допускает несколько толкований. В подобном случае получается некая смесь разнообразных ответов, разделить которые невозможно. Отсюда возникает проблема — интерпретация результатов опроса. Если, к примеру, спрашивается, как вы относитесь к какому-то конкретному политическому деятелю (хотя, как я уже говорил, такой вопрос построен непрофессионально), то каждый отвечающий, естественно, оценивает только те качества политика, которые ему наиболее симпатичны, или наоборот. Один, скажем, приветствует реформаторское направление его деятельности, другому нравится внешний вид, третьего впечатляет волевой характер, четвертый отмечает для себя что-то еще. Каждый из них — «за» или «против», но «исполнение» этих ответов, их мотивы остаются невыясненными. Вообще люди, просто отвечая на вопрос и голосуя, ведут себя совершенно по-разному. Например, в первом случае, не чувствуя никакой ответственности, человек вполне может высказаться в поддержку одного кандидата: «Мол, чего там, нормальный мужик!», а через несколько дней проголосовать за другого «по-правильному». Такой контраст тоже дает основание для сильных смещений и неадекватностей.