«Если», 1994 № 11-12 - [45]
Но мир, как известно, легко увлекаем проектами как раз деструктивными. К счастью, через некоторых своих представителей он способен над этим своим свойством смеяться. Иногда смеется он и над попытками достичь бессмертия или хотя бы немножко попробовать его. Как это сделал, например, американский режиссер Вуди Ален своим фильмом «Sleeper», что показан нашим НТВ. Герой фильма, пролежав замороженным в капсуле 200 лет, был возвращен к жизни. Выходит, к 2173-му году врачи такое делать научатся? Но что за жизнь получает весельчак Майлз! Он по воле автора фильма попадает в антиутопию — Вуди Ален, видимо, не ждет ничего хорошего от будущего техногенной цивилизации. Проблем у героя оказывается множество, и его положение не облегчает «полная промывка мозгов», или «перепрограммирование», отработанное в обществе будущего до процедур рутинных. Как требует жанр фантастической комедии, в фильме много трюков, остроумия, озорства. Но в разгар увлекательнейших приключений герой как привилегию из своей прошлой жизни вспоминает… смерть.
Таков вариант ответа на вопрос, который возник где-то в начале заметок.
Не должен быть человек выше человеческого.
Николай Рерих «Граница царства».
Кит Лаумер
СКАЗАНИЕ О РЕТИФЕ
Космический дипломат Ретиф, с которым вы сейчас познакомитесь, любимый герой Кита Лаумера: автор посвятил ему пятнадцать книг (первая вышла в 1963 г.). Кстати, сам Лаумер в конце 50-х годов был Третьим секретарем посольства США в Бирме, так что все секреты дипломатической службы знает не понаслышке. Сегодня мы с удовольствием представляем читателям журнала его изобретательного и остроумного героя.
Механическое превосходство
Двадцать тысяч лет назад, — сказал Культурный Атташе Долдоун, — здесь, если мои догадки верны, находилась столица местной цветущей цивилизации.
Шестеро землян, членов Полевой экспедиционной команды, приписанной к Дипломатическому корпусу Земли (ДКЗ), стояли посреди узкой полоски бирюзовой травы и взирали на каменные строения под ржавыми, покореженными крышами с остатками цветной черепицы.
— Вы только вообразите, — благоговейно произносил Консул Магнан, пока земляне, минуя осыпающуюся сводчатую галерею, неспешно выходили на занесенную песком площадь, — мы еще ютились в пещерах, а эти существа уже дожили до автоматов и дорожных пробок. — Он вздохнул. — А теперь никого из них не осталось. Изыскатели говорят, что стрелки детекторов разумной жизни ни разу не шелохнулись.
— Похоже, путь от неоновой лампы до ядерного самоистребления они прошли в рекордно короткий срок, — прибавил Второй Секретарь Ретиф. — Но мне сдается, что у нас есть все шансы улучшить их результат.
— Нет, вы подумайте, господа, — воскликнул Долдоун, задерживаясь у подножия лишившегося капители пилона и потирая ладони со звуком стрекочущей цикады. — Целый город в первозданном состоянии, да что там город, — континент, вся планета! Это же сбывшаяся мечта археолога! Вы представляете, какие сокровища можно здесь откопать? Каменные топоры и телевизоры, изделия из камня и пластика, предметы домашнего, школьного и конторского обихода, консервные банки, пивные бутылки, кости — вы только вдумайтесь, кости, господа! После стольких столетий они явятся на свет и расскажут нам о жизни и смерти целой культуры!
— Если они сгинули двадцать тысячелетий назад, какой смысл копаться в оставленной ими помойке? — поинтересовался sotto voce[3] Помощник Военного Атташе. — По-моему, лучше было бы употребить фонды Корпуса на попытки разнюхать, что там такое заваривается на Жупеле, или на присмотр за гроачи.
— Тсс, майор, — осадил его Магнан. — Подобные замечания способны лишь укрепить сложившийся стереотип, согласно которому каждый военный — непроходимый тупица.
— Что уж такого тупого в желании не отставать от противника? — рассердился майор. — Может быть, нам все же стоит для разнообразия или в порядке исключения разок нанести им первый удар, не дожидаясь, пока нас вколотят в землю?
— Сэр, — Магнан взялся за оплетенные иридиевой проволокой лацканы своего темно-каштанового неофициального полевого комбинезона, — неужели вы решитесь бросить вызов шестисотлетней дипломатической традиции?
— Так вот, джентльмены, — Долдоун еще не закончил свой спич, — разумеется, мы прибыли сюда не для того, чтобы проводить полномасштабные раскопки, наше дело — предварительный осмотр. Тем не менее, я не вижу причин, почему бы нам не попытать, так сказать, удачи. Вот вы, Магнан, отчего бы вам не взять лопату и не покопать вон там? Только прошу вас, поосторожнее. Не вздумайте расколотить какое-нибудь уникальное произведение искусства.
— Клянусь честью, я бы с удовольствием, — отозвался Магнан, глядя на лопату, которую протягивал ему начальник. — Но я, к несчастью, страдаю редким заболеванием локтевого сустава, известным под названием «локоть вагоновожатого» и…
— Дипломат, не способный согнуть руку в локте? — перебил его начальник. — Чушь!
И он вручил Магнану шанцевый инструмент.
— Свинство какое, — пробормотал Магнан, когда патрон, выбирая местечко, чтобы начать раскопки, отошел на достаточное расстояние. — Я-то думал, мы отправляемся на пикничок, сам еще и напросился, а теперь вот изволь в грязи ковыряться.
