«Если», 1993 № 08 - [64]

— Вы нездоровы? — тихо осведомился церемонимейстер. — Может, лучше закончить? Вас поймут.

— Конечно, я не здоров. Да никогда и не был здоровым, — согласился Альберт. — Иначе что бы из меня получилось? Вам представляется, что все должны быть нормальными и приспособленными к жизни. Нет и нет! Если бы было по-вашему, человечество погрязло бы в косности и вымерло. Естественный порядок жизни на Земле существует благодаря нескольким не совсем нормальным личностям, которые держатся в тени. Не мотыга, не долото и не лом были первыми орудиями человека. Прежде всего появился костыль, и тот, кто смастерил его себе в помощь, был, конечно, немощным калекой.

— Скорее всего, вам лучше отдохнуть, — тихо обратился к Альберту распорядитель. Никогда еще эти стены не слышали подобного вздора!

— Вы, конечно, уверены, что впереди стада шествует могучий бык, а следом — самые крепкие животные, — продолжил Альберт. — Нет, дорогу выбирают увечные или больные телята! Все, что выживает вопреки тяжелым обстоятельствам, покоится на несуразностях. Послушайте, как говорят женщины: «Мой муж кретин, но я всегда терпеть не могла Вашингтон в летние месяцы».

Все остолбенело уставились на Альберта.

— Это была моя первая шутка в жизни, — нескладно объяснил оратор. — Моя машина-шутник острит гораздо удачнее. — Он остановился, бросил взгляд на присутствующих и набрал побольше воздуху. — Дураки! — страстно провозгласил он. — Что вы будете делать, когда умрет последний из дураков? Как вы продержитесь без нас?

Альберт замолчал, но, по обыкновению, забыл закрыть рот. Он так и замер с выпученными глазами. Изобретателя отвели на место. Его машина по связям с общественностью пояснила, что Альберт переутомился, и раздала копии речи, с которой тот должен был выступить.

Печально, что великие мира сего только на то и годны, чтобы быть великими.

В тот год был издан указ о проведении переписи населения всей страны. Декрет был подписан Чезаре Панебьянко, президентом государства. После предыдущей переписи прошло десять лет, и поэтому в указе не было ничего необычного. Тем не менее, поступило специальное распоряжение охватить переписью людей без определенных занятий и недееспособных. Раньше эти несчастные никого не интересовали. Но теперь из гуманных соображений ими решили заняться. Таким образом Альберт попал в сферу интересов правительства. Да и вряд ли кто-нибудь больше, чем он, подходил на роль отверженного.

И вот Альберт оказался в компании с другими никчемными людишками. Чиновники помогли ему усесться и стали задавать разные вопросы.

— Как вас зовут?

Он всегда путал свое имя, но тут сосредоточился и ответил:

— Альберт.

— Который час?

Это был удар ниже пояса. Где часовая стрелка, а где минутная? Он разинул рот, но ничего не ответил.

— Вы умеете читать?

— Только с помощью моей… — начал Альберт. — Я не захватил с собою мою… Нет, я едва умею читать.

— Попытайтесь.

И они протянули ему листок с текстом, в котором он должен был найти правильные и ошибочные утверждения. Он отметил все утверждения как верные, надеясь, что таким образом справится хотя бы с половиной задания. Но все положения оказались неправильными. Потом Альберт получил задание вставить слова в пословицы.

«Семь бед —… ответ» — эта фраза требовала массы математических операций. «Имеются три неизвестных, — лихорадочно размышлял он про себя, — и только одна положительная величина — семь. Слово «ответ» мало что говорит. Я не могу решить это уравнение. Я даже не уверен, что передо мной уравнение. Вот если бы со мной была моя…»

Но все его машины и устройства были далеко. Пришло время действовать самостоятельно. Он не заполнил ни одного пропуска в пословицах. Но вдруг перед ним забрезжила надежда.

«…— мать изобретательства», — гласила очередная пословица.

«Глупость» — вывел Альберт, как курица лапой. И выпрямился, ощущая себя победителем. «Уж я-то знаю эту самую Эврему и ее мать, — хихикнул он, — о, Господи, как хорошо я ее знаю!»

Но они не засчитали и этот ответ. Альберт провалился по каждому вопросу всех тестов. Тогда они решили направить его в передовой приют для умалишенных, где он мог бы научиться делать что-нибудь руками — было очевидно, что его голова ни на что не годилась.

Две машины пришли за ним и вызволили его оттуда. Они сказали: да, конечно, он тунеядец и доходяга, но очень богатый тунеядец и доходяга и даже пользуется некоторой известностью.

— Хотя в это трудно поверить, но он — великий человек, — объяснила одна из чудесных машин. — И хотя, зевнув, он забывает закрыть рот, это не помешало ему стать обладателем Приза Финнерти-Хохмана. Мы берем его под свою ответственность.

Альберт чувствовал себя очень несчастным, когда машины вели его домой. Но он вконец расстроился, когда роботы попросили его отстать от них на три-четыре шага, сделав вид, что не имеют к нему никакого отношения. Они потешались над Альбертом и поддевали его. Альберт улизнул от своих неблагодарных детей и отправился в укрытие, которое давно приготовил для себя.

«Я пущу пулю в свою безмозглую голову! — поклялся Альберт. — Терпеть подобное унижение выше моих сил. Однако самому мне будет трудно справиться с этой задачей. Надо, чтобы кто-нибудь помог мне». И, сидя в своем убежище, он принялся за изготовление нового устройства.