«Если», 1992 № 03 - [7]

— Оно и видно. — Тень улыбки мелькнула на пухлом лице Эндрю. — Я попал в такой переплет, что без больницы не обойтись, не так ли?

Павел кивнул. Не было смысла скрывать правду.

— Тогда какого дьявола ты не включаешь ЛB? — взорвался Эндрю.

Павел замер. Наконец, произнес:

— Ты испорченное дитя! Ты… О. я не могу подыскать для тебя подходящего снова!

— А теперь слушай, — начал было Эндрю, но Павел решительно перебил:

— Перед тем, как пуститься на новые трюки, вбей в свою дурацкую башку: я хочу остаться в живых, даже если тебе наплевать на себя. Ты так избалован и капризен, что малейший намек на боль заставляет тебя отказаться от всего разом. Так вот: один раз в жизни тебе просто-напросто придется делать то, чего хочет другой!

Наступило молчание. С тех пор, как Павел очнулся, на корабле царила полная тишина, только легкий ветерок свистел в пробоинах корпуса. Вчера еще позвякивали склянки в медкабинете, шуршал песок, забивая последние пустоты в корме корабля, потрескивали остывавшие балки — сегодня все шумы прекратились.

Неестественное спокойствие, вызванное последним уколом, растеклось по лицу Эндрю. Он сказал:

— Ладно. Если ты так решительно настроен сохранить мне жизнь, сделай что- нибудь. Я ведь, знаешь ли, чувствую себя крайне паскудно.

— Хорошо, — уступил Павел. — Я дам тебе еще обезболивающее — но слабую дозу. Боюсь, надо постепенно приучить тебя терпеть. Кто знает, как долго придется ждать спасения.

— А почему ты уверен, что нас вообще спасут?

— Мы находимся в одной системе с планетой Картер. Если где-то поблизости работал локатор, он должен был засечь наш сигнал. Может быть, за нами следили вплоть до самого крушения.

— Черт! Тогда никто и не подумает отправиться на поиски, — сказал Эндрю. — Кроме нас с тобой, все ведь погибли, верно? Стоит им определить скорость. с которой мы ворвались в атмосферу…

Павел и сам так думал, но постарался сказать как можно убедительнее:

— Я, конечно, не инженер, но надеюсь рано или поздно найти целый передатчик и источник питания к нему. Ладно, мне пора.

— Нить! — сказал Эндрю.

— Ах да, конечно. Я принесу тебе пососать таблетку — это поможет.

Лежавший в запертом шкафчике ЛВ. казалось, насмехался над ним. когда Павел вошел в медкабинет.

Приготовив скудный завтрак из половины банки фруктового пюре, Павел засел за план дальнейших действий. В этом разреженном воздухе лучше не переутомляться; но, с другой стороны, работать нужно быстро, чтобы как можно скорее установить маяк — каждый день уменьшал их шансы.

Вскоре, несмотря на головную боль, был намечен логичный, как ему представлялось, план действий. Павел поискал глазами что-нибудь годное на роль лопаты, остановился на пластиковом стуле с одной все еще державшейся металлической ножкой. Вставил ее в щель в стене, навалился всем весом и выпрямил ножку так, чтобы она стала черенком, а сиденье стула — плоским совком. Прекрасно. Очень довольный собой, он принялся копать там, где вчера нашел банки с супами.

И почти сразу наткнулся на обезображенный труп.

В голове мелькнула мысль, что следовало бы попридержать консервы до последнего, а питаться мясом. В этом сухом воздухе, без бактерий земного типа оно долю не должно портиться.

«Отвратительно! — возмутилось подсознание. — Лучше ЛВ, чем людоедство!»

Может быть.

Павел сдвинул тело, с большим трудом оттащил его к пробоине в корпусе и вытолкнул наружу. Вылез следом, оттащил труп подальше с глаз и бросил в его сторону несколько лопат песка. Решив не возвращаться сразу, превозмогая боль в суставах, прошел вокруг корабля. Каждый шаг давался с трудом; дюна была настолько сухая, что Павел провалился в песок по щиколотку. Чем больше он видел, тем больше удивлялся чуду своего спасения. Наружу выступала только пятая часть корабля — расколотая, будто яичная скорлупа. Сердце его упало. Была ли хоть малейшая надежда найти работоспособное оборудование для маяка?

Что ж, есть только один способ ответить на этот вопрос. И Павел возобновил раскопки.

Время тянулось медленно. Он сразу же вошел в монотонный ритм, которому должен был следовать отныне постоянно. Какое-то время он копал, используя как предлог для отдыха очередной найденный труп либо неповрежденное оборудование. Потом навещал Эндрю, оказывая помощь или — все чаще и чаще — просто объясняя, что в данный момент ничего сделать не сможет, поскольку остается лишь горстка ампул для уколов. Впрочем, были и другие причины отказывать Эндрю в его просьбах.

В первый раз, когда Павел предупредил, что придется увеличить промежутки между уколами и полежать с болью подольше, Эндрю поджал губы и произнес:

— Понятно. Тебе это нравится.

— Что?

— Тебе это нравится. Нравится иметь дело с беспомощным человеком. Ты наслаждаешься своей властью.

— Чепуха! — ответил Павел грубо, вглядываясь в показания приборов в ногах койки. Один из индикаторов переключился с зеленого на красный.

— О, я знаю людей твоего типа, — продолжал Эндрю. — Ничто не доставляет им такого наслаждения, как…

— Заткнись! — отрезал Павел, — Я стараюсь, чтобы мы оба остались живы. И, по возможности, не свихнулись. Кончай — мои нервы и без того на пределе.