Ёшкин кот - [48]

― Эх ты, ― проронил Кеша, искоса поглядывая на нерешительность Юрки. ― А ещё трепался, что тоже попробуешь. Давай обратно косу, тогда я сам, ― сказал Кеша и крепко сжал черенок руками.

― Сам с усам, ― передразнил Юрка.

― Не оскорбляй мою личность! Пошли за бугор, ближе к ручью. Там, кажись, трава лучше, ― с улыбкой произнёс Кеша и направился в сторону ручья, увлекая за собой Юрку.

У ручья, протекавшего в самой низине оврага, и правда трава выглядела лучше, сочнее. С высоты холма, издалека, казалось, что она блестела ещё ярче, не успев обсохнуть от утренней росы. От её цвета на солнце вода в ручье отражалась искристой зеленью, и берег у воды был похож на продолжение ручья, сплошь поросшего густой травой. С появлением ребят на гребне холма воробьиная стайка, сидевшая в кустах у ручья, спешно слетела на другую сторону, затерявшись в густой зелени репейника. От ручья тянуло прохладой. Трава по обе стороны ручья стояла бездвижно, словно оцепеневшая от неожиданной встречи с мальчиками. Не ощущалось ни малейшего движения воздуха. Только доносился откуда-то снизу едва различимый шёпот воды да различался сияющий блеск ручья маслянистым отражением зелени трав, образуя причудливое видение, уносимое вниз по течению неспешным потоком воды.

― Может, и мы спустимся в низину, к ручью? ― спросил Юрка.

― А что, и правда, трава у ручья добрее, ― подтвердил Кеша.

Длинный, не совсем пологий склон предстал перед мальчиками.

― Бежим скакуном, ― отозвался Юрка.

― Тоже мне, сказал! Ты что, кавалерист с литовкой?!

― С какой ещё винтовкой?

― Не с винтовкой, а с литовкой! Глухня! Отец так часто называет косу.

― А я и не знал, что есть ещё и литовка, ― смущённо ответил Юрка.

― Теперь знать будешь, ― сказал Кеша и первым с осторожностью ступил на край холма.

Держа в одной руке деревянный черенок с блестящим на солнце лезвием, Кеша наклонился в сторону уклона и стал скользить ногами к ручью по ещё не просохшей от росы траве. Вначале у Кеши это получалось ловко. При спуске он страховал себя спереди деревянным косовищем, временами притормаживая им скольжение. Но потом случилась скверность. Ноги странно разъехались по сторонам, и черенок, потеряв опору, предательски скользнул вниз по траве раньше, чем сам Кеша.

― Ой-и-й, братцы-кролики! ― неожиданно произнёс Кеша.

― Ты где увидел кроликов? ― заверещал Юрка, лупая по сторонам глазами.

― Погоди ты-ы-ы!

И Кеша, сморщась, ощутил, что чем-то обожгло руку. «Неужели напоролся на крапивный куст», ― мелькнула мысль. Но, остановив свой взгляд на руке, в которой держал косу, он понял, что виной всему явилось острое лезвие металла, которое оказалось прямо на изгибе запястья. Словно цветной фотографический отпечаток теперь возник перед глазами Кеши, но почему-то он был окрашен только в один ярко-красный цвет. «Что это?» ― вдруг пронзило его сознание. По запястью ладони медленно растекалась струйкой алая кровь. На мгновенье от увиденного ему показалось, что его сердце сжалось и перестало биться, хотя он и раньше не ощущал его биения. Но тревожная мысль уже не покидала его.

― Кажись, распластал руку, ― вырвалось из уст Кеши.

Он растерянно смотрел на руку и видел, как розовые струйки крови неспешно огибали пальцы, оставляя бледные берега светлой кожи. Алые струйки походили на розовые ленточки, словно кто-то невидимым движением старался раскрасить его руку.

Подняв глаза на Юрку, Кеша невнятно, с тревогой в голосе пробормотал:

― Что теперь делать?

Испуганный Юрка, от страху выпалил:

― Влетит теперь нам!

Потом, поняв, в чём дело, добавил:

― А перевязать у нас нечем. Бежим ко мне домой! Я возьму велик, и мигом в медпункт!

Забыв в траве косу, с зажатой раной мальчики припустили бежать домой. До медпункта вдвоём на велосипеде добрались быстро.

В медпункте доктор внимательно осмотрел руку и сказал:

― Зашивать рану придётся, дружок. Вытерпишь?

― А что, ― спросил Кеша, ― по-другому нельзя?

― Подобные вещи требуют хирургического вмешательства. Для этих целей поставим укольчик.

От слов «укольчик», «хирургическое» Кеше совсем дурно стало. В глазах замелькали не то что кузнечики в овраге, а сплошной туман застлал глаза, через который и ручей в овраге не увидишь. Сжался Кеша в кресло, а сам со страхом за доктором наблюдает. Тут в кабинете начался звон инструментов, разных баночек, скляночек. Сестричка в белом халате что-то под нос суёт.

― Нюхни, ― говорит, ― для бодрячка! Не бойся! У нас доктор хороший. Мигом залатает рану.

Кеша втянул носом воздух с ватки. Что-то знакомое он уже ощущал. В овраге похлеще бывают запахи. Успокоился. Тут и укольчик подоспел. Пару раз игла прошлась по коже. Вроде и не так больно. Пчёлы иной раз сильнее кусали, аж в жар бросало. Ну, а дальше Кеша решил не смотреть на весь этот процесс с иглой. Повернул голову, а там в дверях мать с Юркой стоят и через стекло испуганно смотрят. Несколько минут доктор колдовал с иглой и Кешиной рукой. Потом сестричка уже вместо ватки с запахом нашатыря стала осторожно бинтовать руку.

Закончив работу, доктор вышел в коридор и сказал маме:

― Не волнуйтесь, теперь всё в порядке.

― Как я узнала, чуть с ума не сошла, ― причитала мать над Кешей с тревогой в голосе, ― это как тебя угораздило? Пальцы-то целы?