Эсхил - [57]

— Мне жаль, Кейт. Правда, — сказал Мейсон с той стороны двери. — Я уважал твоего отца, хоть он мне и не нравился. Просто бизнес. Прости за столь старомодное объяснение. Если тебе станет от этого легче, можешь винить отца.

— Не вмешивай его сюда!

— Ты умрешь от обезвоживания через три или четыре дня. Попытайся поспать, что ли.

Ей хотелось закричать, сказать ему, что она найдет выход, но это было не так. Осталось только отчаяние.

— Не нужно этого делать, — взмолилась она. — Пожалуйста…

Ответа не последовало. Шло время и её одиночество стало очевидным. Они ушли. Они, действительно, бросили её.

Она сползла на пол, уронив голову в ладони. Затем она вытерла лицо, думая о том, сколько минут жизни может стоить одна вытекшая слеза. Без воды и еды, времени было совсем мало.

Когда она подняла голову, то заметила, что в помещении почти не было света. Не было ни окон, ни вентиляционных отверстий или дымоходов. Она вспомнила о сотовом телефоне. Вытащила его из кармана, молясь о том, что не забыла его зарядить. Кейт включила экран, телефон ожил.

— Сигнала нет. Ну, конечно, — сказала она. По крайней мере, экран телефона давал свет, а это уже что-то. Она вытянула его перед собой, будто фонарик. «Ум оперативника ЦРУ» — вспомнилось ей в этот момент и Кейт усмехнулась. Может, этот ум ей и поможет.

Может быть.

Свет экрана, внезапно, погас и она вскрикнула, чуть не уронив его на пол. Свет вернулся, когда она провела по экрану пальцем. «Всего лишь, автоматическая экономия энергии». Она выдохнула и, впредь, уже не забывала каждые несколько секунд водить по экрану пальцем. Индикатор батареи показывал почти полный заряд, но она по своему опыту знала, что это ненадолго.

Она осторожно начала обходить помещения, заглядывая в каждую комнату. В первых двух комнатах были остовы кроватей и обломки полок. В третьей царило застарелое зловоние. Комната в самом конце коридора была самой большой и выглядела наиболее обжитой. Она обнаружила кровати, полки, старые одеяла и туалетные принадлежности, разбросанные по полу. На одной из кроватей сидел самодельный плюшевый мишка и глядел на неё старыми пуговичными глазками. Он хранил на себе потускневший изношенный взгляд детской любви и выглядел каким-то грустным. «Мне одиноко» — читалось в этих глазах. «Возьми меня на руки и прижми к себе. Я так долго был одинок».

Кейт присела рядом, взяла медвежонка и прижала к груди. На ощупь он казался мягким, как желе. С ним было уютно. И не важно, что своего собственного мишку она, вот так, прижимала почти 30 лет назад. Когда, наконец, она отложила его в сторону, то на одной из полок заметила что-то блестящее. Казалось, свет играет с ней какую-то злую шутку. Когда она взяла её в руки, то не могла поверить, что она реальна.

В её руках была отвертка.

2

— Голландец? — позвал ЭйДжей. — Голландец, ты там?

Комната отозвалась тишиной. Снаружи гудела на ветру платформа.

ЭйДжей выронил папку, которую держал в руке и вытащил из-за пояса М1911. Он начал считать вдохи: один, два… и, вдруг, услышал шаги. Перед ним появился Голландец, но он был не один.

— Я бы на твоём месте ствол-то опустил, умник.

Человек, который стоял за спиной его друга улыбался. ЭйДжей отметил про себя его огромную — достойную крупного хищника — челюсть. С ней этот человек был похож на обезьяну.

Голландец опустил взгляд.

— Прости, старик.

— Полагаю, этот оказался не столь медленным, как тот старик утром, — сказал ЭйДжей.

— Верно.

Сен-Круа смотрел прямо на ЭйДжея.

— Я сказал, ствол опусти.

— На хуй иди. Сам опускай.

— Не опустишь, я его завалю.

— Завалишь его, я завалю тебя. У тебя такая здоровенная башка, что не промахнусь.

— Ну, ну, спокойнее. Почему бы вам всем не успокоиться? — только ЭйДжей решил, что хуже быть не может, как появился Мелвин. Перед собой он вел доктора Грея, положив одну руку ему на плечо, а другой держась за рукоять дробовика. Он втолкнул доктора в комнату и тот упал на пол. Выглядел он явно не в себе.

Их разделял длинный кухонный стол и, когда Грей оказался на полу, Мелвин начал его обходить. ЭйДжей наблюдал за его движениями, не рискуя открыть огонь. Ситуация накалялась, его палец на спусковом крючке дрожал, всё находилось на волоске от трагедии.

Мелвин поднял дробовик.

— Хочешь устроить бардак? По глазам вижу, что хочешь.

Если бы сейчас снимали фильм, ЭйДжей мог бы ударить Сен-Круа в голову, затем положить Мелвина за долю секунды. Но это не кино и на прицеле Голландец, а не он.

Он опустил ствол.

— Блин.

— Брось на пол. Пихни в мою сторону.

Пистолет проскользил по кафелю.

— Что скажет ваш командир, когда узнает, что вы тут устроили?

— Ты, наверное, не слышал, здоровяк, но он здесь. Наверное, ты не так умен, как про тебя говорят, а?

— Ага, — подал голос Сен-Круа. — Я слыхал.

Голландец дернулся раньше, чем тот успел договорить. Он развернулся и замахнулся, но эта горилла оказалась быстрее. Сен-Круа изо всех сил ударил его по голове. Голландец откинулся назад, но Мелвин пнул его под зад и он отлетел к ЭйДжею. Он поднял приятеля на ноги.

Сказанное Мелвином не сразу до него дошло, а когда дошло, к лицу прилила кровь.

— Если Брубейкер здесь, то где девчонка? Что она на всё это скажет?