Эсхил - [55]

— Вперёд, — произнес парень.

Люсия поставила одну ногу на ступеньку, затем другую и начала подниматься. Молодой человек попытался помочь и она, вдруг, поняла, что взбирается изо всех сил, лишь бы избежать его прикосновений. Очень быстро она оказалась на самом верху. И тут её ухватила крепкая рука и втянула на площадку. Она взвизгнула, но Харальд уже сжимал её за ворот пальто и тащил наверх.

— Осторожней. Вы чуть не упали.

— Простите, я… благодарю.

Ей показалось, что лейтенант выглядел усталым. Он был в шляпе — в новой, подумала она — но тень на его лице, казалось, была вызвана чем-то иным.

— Прошу прощения, что приказал привести вас сюда, но здесь повсюду глаза и уши. Не следовало этого делать, — он горько усмехнулся. — Уверен, отсюда нас никто не услышит. От пристальных взглядов нам тут нигде не скрыться, но это лучшее, что я могу. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что нас видят. Всё-таки я, — он замолчал, подыскивая нужное слово, — профессионал. Уверен, вы в курсе.

Видимо, он ожидал какого-то ответа, но Люсия только кивнула.

— Я хочу вас кое о чем попросить. Однажды я помог вам, теперь я хочу получить кое-что взамен, — он оборвал себя на полуслове. — Простите. Я прошу об ответной помощи. Для меня это слишком трудно, но в моем положении трудно поделиться этим с кем-то иным. — Он отпрянул в сторону и достал из кармана что-то, похожее на письмо. Она взяла его.

— Со мной?

Вместо ответа, он взглядом указал на текст. Она прочитала первую строку.

Я встретила другого. Прости.

Она подняла взгляд, Харальд развернулся к ней спиной и оперся о перила вышки. Люсия едва понимала, как мило эта сцена выглядела со стороны. Но лейтенант ожидал её решения и она вернулась к чтению.

Прошел месяц и я люблю его. Понимаю, как это звучит, но я должна была тебе сказать ещё тогда. Но ты уезжал и я решила, что это будет слишком тяжело для нас обоих.

Ты говорил, что я нужна тебе, Харальд, но это не так. Тебе, просто, нужен кто-нибудь. Ты, наверное, считаешь меня чудовищем, что я скрывала от тебя это, но даже представить не можешь, как тяжело мне это давалось. Такому, как ты нелегко лгать, Харальд, но тебе и трудно говорить правду.

Прошу, не надо меня ненавидеть. Я желаю тебе успехов в выполнении задания, чем бы ты ни занимался.

Я пыталась.

Мике.

Пока лейтенант стоял без движения, Люсия перечитала письмо. Его смысл был ясен, но она не понимала, зачем он показал его ей. Затем, она вспомнила.

— У вас была её фотография. Вы показывали её мне на судне. Она ещё у вас?

— Я её сжёг, — ответил он.

— Сожгли?

— Да, сжёг. Может, это был не самый разумный шаг, но теперь я по ней скучаю. Я просто был очень зол. Думал о том, что она писала, говорила, когда всё уже было ясно. Знаете, как это было тяжело, читать такое в первый раз? Скорее всего, она отправила письмо сразу после моего отбытия. Оно пришло с китобоями этим утром.

— Да?

— Женщины все одинаковы. Простите, но так и есть. Вы… эмоциональны. Особенно, Мике. Она не из тех, кто выдержит одиночество.

— Эта девушка, Мике. Она сказала вам, что будет вас ждать?

— Ну, разумеется, сказала! Сказала, что будет встречать меня на причале. Теперь же, мне кажется, что меня ждало бы какое-нибудь похожее письмо о том, что она встретила другого.

— Может, так и было бы, — ответила она со всей осторожностью.

— О, перестаньте! — лицо Харальда покраснело. — Скорее всего, она продумала всё заранее. Сомневаюсь, что это было каким-то мимолетным порывом. Я бы с Мике два года и могу с уверенностью сказать, что она… она не шлюха.

Люсия шагнула назад.

— Простите, не хотел грубо выражаться. Но все эти её эмоции, просто, смешны. Как будто, мне больше не о чем беспокоиться. Благополучие государства покоится на плечах армии, на моих собственных плечах, на том, как я выполняю отданные мне приказы.

Она сделала ещё шаг назад и не стала отвечать. Этот человек любил поговорить и, чем раньше он закончит, тем раньше она уберется отсюда.

— Оно покоится и на плечах вашего отца.

— Что? — Среди всего происходящего она почти забыла, что их не просто перевезли из одной точки на карте в другую. У его отца была работа. Впрочем, скорее, у них была работа для её отца. Его слова вызвали у неё чувства, которые ей было трудно испытывать: гордость, тревогу, страх, обиду. Наверное, последнее было сильнее всего.

— Он нужен нам, чтобы победить эту дрянь. Или взять её под контроль. Криге полагает, что она не с нашей планеты. Представляете? — он рассмеялся, обнажив ровные, как забор, зубы. Она повернулась и посмотрела на западную стену. Она видела кратер, чудовищных размеров ростки, тянувшиеся из него.

— В любом случае, уверен, он справится. Начальник станции не принимает оправданий. Вы должны помнить об этом.

— Я… запомню.

— Хорошо. Это позволит нам продолжать общение. Мне бы этого хотелось. Понимаю, что я могу разговаривать с другими мужчинами, но это не одно и то же.

— Но я же пленница.

— Вы — гражданская. Понимаю, в данном случае, разница формальна, но, со временем, всё изменится, — он внимательно смотрел на неё, на изгиб шеи, на нос. Он смотрел на неё не как на приятную картину, а как художник, который сомневался, с чего начать писать портрет. — К тому же, у нас будет возможность поговорить о Мике.