Эсхил - [21]

София, которая до этого держала отца за руку, выпустила её и начала смеяться. Он не слышал её смеха несколько дней и этот смех оказался заразительным. Вскоре и Люсия присоединилась к сестре.

— А мне кажется, что это бегемот умирает, — сказала она сквозь смех. — Большой такой, как тот, которого мы видели в зоопарке.

Из глаз Доминика полились слезы, на этот раз от смеха. От хохота он едва мог говорить.

— Ари, здесь начинает пахнуть мертвым бегемотом!

— Прекратите! — воскликнул Ари. Затем в спину Доминику попал кусок хлеба. — Вот вам, за то, что не соблюдаете правила приличия!

Все призывы Ари к тишине потонули в очередном грохоте. Они стали невольными слушателями целой череды взрывов.

— Ари, я не знал, что вы играете на тромбоне! — сказал Доминик сквозь этот грохот.

От смеха они упали на пол и Доминику пришлось приложить усилие, чтобы девочки случайно не обернулись. В конце концов, подумал он, пока они вместе с ним, всё не так уж плохо.

2

— Думаете, они строят какое-то оружие? — спросил Ари, когда девочки уснули.

В прошлом году Ари опубликовал теорию — всего лишь, теорию — о возможности образования термодиффузии при расщеплении урана и Доминику стало стыдно, что он ничего об этом не слышал. Разумеется, он слышал об учителе Ари, великом физике Максе Планке. Было ясно, что Ари являлся одним из его последователей.

Доминик вздохнул.

— Всё равно, ничего не ясно. Я биохимик, а не физик. Если они хотят собрать бомбу, им нужен ваш учитель, а не я.

— А что, если они разрабатывают химическое оружие? Или биологическое?

Он согласился, что такое возможно, хотя предпочитал об этом не думать. Всего несколько часов назад его жизнь рухнула, и голову занимали совсем другие мысли.

Их диалог прервал судовой кок Бёрк и Доминик оказался избавлен от необходимости отвечать. В маленькую комнату вошел потный здоровяк. Доминик был настолько удивлен, что не сразу заметил, что дверь во внешний мир оказалась открыта нараспашку. Затем поймал себя на совершенно очевидной мысли: даже если они справятся с Бёрком, куда им идти? Вокруг море, они были не только пленниками Республики, но и воды.

— София, Люсия, просыпайтесь, — сказал он. — Еда.

Ари решил узнать у него о последних новостях, но Бёрк грубо ответил:

— Не твоё, блядь, дело, — и Ари замолчал. Он задрожал и Доминик улыбнулся. Он понял, что Ари нравится ему. Он казался ему одним из тех социально дезадаптированных ученых, не способных на какой-либо обман или подлость. Доминик решил, что если и находиться с кем-то взаперти, то лучше, пусть это будет кто-нибудь вроде него.

— Ешьте, Ари.

Они поели, ещё некоторое время поговорили и заснули. Так и тянулись долгие часы — они ходили по камере, разминали ноги и спали. Пользовались ведром, играли в словесные игры и спали всё больше и больше. В какой-то момент, Доминик сунул руку в карман за часами, но вспомнил, что их изъял толстый гестаповец.

Думаете, они строят какое-то оружие?

Сидя во тьме, Доминик мысленно вернулся к этому вопросу. Вот к этому, значит, привели все его годы научной деятельности? Как преподаватель он, прежде, не задавался такими вопросами, равно, как он считал, и университет. Конечно, где-то на планете оставались места, где не думали о войне. Но тут он вспомнил о своих ежеутренних прогулках. Он вспомнил, что последние два года по пути на работу проходил мимо памятника 76-му пехотному полку. Это уродливое сооружение кубической формы возвышалось посреди живописного парка в университетском городке Гамбурга. Оно представляло собой скульптуру из группы солдат, двигавшихся строем друг за другом по кругу. Создатели этого памятника хотели отобразить гордость и славу солдат, но их круговое движение уничтожало всю заложенную метафору на корню.

Вот, во что превратилась эта страна.

Думаете, они строят…

Раздался стук в дверь и Доминик подскочил, гадая, сколько же времени он провел, сидя в полной тишине. Через мгновение в дверном проеме появилась фигура. Человек обеими руками держался за косяки двери и, казалось, что он был пьян или страдал от морской болезни. Но, судя по тому, что весь экипаж состоял из опытных моряков, Доминик предположил, что вероятнее всего первое.

— Ты понимаешь, что это моё судно, парень? — сказал человек. — Эй, я к тебе обращаюсь!

— Да, — ответил смущенный Доминик.

Человек кивнул.

— Точно, бля. Я капитан. Капитан Генрих фон Унгер и это моё судно. И никто мне тут не указ. Ты это понимаешь?

— Да, разумеется.

Капитан взглянул на Ари.

— А ты?

— Да, — нервно кивнул тот.

— Отлично. Тогда берите детей и за мной.

3

Вскоре Доминик оказался на верхней палубе, снова лицом к лицу с Дитрихом. Оказалось, что лейтенант был способен не только отнимать, но и давать. По настоянию капитана, Доминику с дочерьми было разрешено дважды в день выходить наружу на прогулку. И хоть напряжение не покидало его, в глубине души Доминик немного успокоился. В первую очередь, его успокаивала мысль, что лейтенант согласился с требованием Генриха.

На какое-то время его опьянило чувство воображаемой свободы.

Глава 5: Полный рот песка

Побережье Аргентины. Наши дни.

1

Мейсон толкнул ворота церкви и шагнул в пыль. За горы закатывалась оранжевая громада солнца. Церковь больше походила на подвал, чем на зал для собраний. В воздухе висел запах моря и шум, издаваемый игравшими на холме в футбол людьми. В отличие от остальных, он заметил, что тут довольно мило. И, опять же, в отличие от остальных, посещение подобных мест вызывало у него мысли об отставке. Этот день казался ему гораздо ближе, чем было на самом деле.