- Разумеется, разумеется, Крейцер, но вы ведь не всегда на станции.
- Где бы я ни был, я всегда на связи. - Р+уководитель станции помолчал полминуты и спросил: - Скажите, Глеб, а вы бы и в самом деле могли разнести катер?
- Вероятно, - ответил филогумолог скучным голосом и пожал худыми мальчишескими плечами.
Сбесившийся песок пытался содрать с головы шлем, порывами хлестал комбинезон, вырывал из рук датчик локатора. Песчинки застревали в сетке респиратора и мешали дышать. Задыхаясь, Глеб продирался сквозь бурю и вспоминал Пандору. Пожалуй, там было еще хуже. Вместо бешеного песка там была бешеная вода со льдом, и он так же, как сейчас, ломился через бешенство стихии к женщине. Там он отнял Зою у смерти. Он вспомнил, как вытаскивал ее из перевернутого и почти затонувшего вездехода, сброшенного бурей в бездонное гнилое болото. Вспомнил изуродованные трупы друзей. Зоя тоже казалась мертвой, но он, рыча, вытаскивал ее через моторный люк. Она стала его женой. Не могла не стать женой спасителя. Решила, что благодарность, дружба и привязанность заменят любовь. А может, была любовь? Нет, не было. Она пришла к ней позже - любовь к человеку вдвое старше нее, к инвалиду. Она боролась. Боролась, как могла. Да разве можно бороться с любовью?
На индикаторе прибора выскочил ноль. Глеб оглядел воющую, мятущуюся пустыню в поисках норы, поднес индикатор к очкам шлема. Ноль. Он сел и начал разгребать руками песок. Не сразу, под слоем песка он нашел решетку, сплетенную из прутьев. Понадобилось еще полчаса, чтобы он сумел сдвинуть заслонку и заползти в наклонный ход норы. Внутри было темно и тихо. Глеб включил на шлеме фонарь. Нора в плотном, слежавшемся песчанике расширялась книзу. Соу спала. Крепко спала, посапывая и даже изредка постанывая во сне. Глеб растерянно смотрел на нагую спящую аборигенку. Вдруг он снял шлем и начал судорожно сдирать с себя комбинезон. Соу проснулась и молча при свете фонаря наблюдала за ним. В норе было тесно, и Глеб изрядно исцарапался о шершавые стенки.
- Я тебя ждала, - сказала Соу, - я нашла корень желтого цветка. Теперь я рожу звездного малыша? - в ее глазах были слезы.
На высокой отвесной скале сидел седой человек. Лицо его уродовал длинный глубокий шрам от левого уха до горла. Внизу, в теплой голубой воде лагуны, плавали двое. Удивительной красоты нагая женщина почти не умела плавать, и худощавому мужчине с нелепой бородкой приходилось поддерживать ее в воде. На песчаной отмели резвился их сын. Мама вышла на берег и понесла его в море. К человеку на скале подошла молодая женщина. Она заглянула вниз и положила руки ему на плечи.
- Ты опасно сидишь. Я приготовила завтрак. Пойдем домой.
- Красивая дама. Вероятно, с островов Полинезии. Странно, что она не умеет плавать.
- Он быстро ее научит. Он хороший учитель.
- Ты знаешь его, Зоечка? - удивился мужчина. Он с трудом встал и, хромая, побрел к бунгало, стоявшему почти рядом.
