Еще один мальчик - [12]

Действительно.

Успехи Бобби в зельях всего за год были невероятны. Он ушел далеко вперед от мальчика, взрывавшего котлы на маминой кухне!

Посмотрим в класс. На доске написана инструкция — светящимися чернилами, чтобы не исчезнуть с глаз учеников в дыме котлов и испарений; когда урок в разгаре, она сияет с доски сквозь легкий туман.

Профессор Слагхорн ходит между рядами, делая замечания. В классе стоит ровный гул от шепота, стука пестиков, булькания котлов и звякания ложек, мешающих варево.

За спиной Слагхорна озорники кидаются ингредиентами, пишут записки. Одну девочку соседка стукает ложкой по лбу…

Фред работает в паре с Найлом, Тайгер — с Буллером. Они работают вполне успешно.

Но мы пришли не за ними, нас интересует Бобби!

Бобби стоит над котлом в гордом одиночестве.

(Не знаю, как у него всегда получается, но у Бобби нет пары. Ни на одном уроке. Традиция еще с магловской школы — он как‑то привык садиться один…)

Может, Бобби удобно, что ему никто не мешает?

Погруженный в свои мысли, отделенный от всех, он священнодействует над котлом.

Да, это похоже на священнодействие. Лаборатория была тесна от шума и полна людей, а Бобби, казалось, вообще никого не видел. Были только он и котел.

Бобби, казалось, присутствует не здесь, в классе, а в каком‑то ином мире; как в рассказах о мастерах Чайной церемонии, которых отрешала от всех нечеловеческая сосредоточенность на своем ритуале.

Бобби смотрит на котел, как Трелони — на свой оракул, и кажется, что ему знакомо то состояние медитации, которое заставляет жреца произнести великое прорицание.

Мы знаем, что Бобби умеет читать человеческие мысли — может ли он читать мысли котла?! Казалось, котел с ним общался. Казалось, котел сам выбирает технологию и ингредиенты, а Бобби только внимательно слушает и спрашивает его разрешения относительно того или иного предмета.

Когда в начале урока Слагхорн дал задание, ученики бросились листать учебники, схватились за котлы, стали быстро варить по рецептам — а Бобби вообще не открыл учебник. Сначала он просто сидел, как сидел с начала урока, прикрыв глаза; через какое‑то время он неторопливо начал собирать ингредиенты — то брал в руки, то что‑то откладывал… Компоненты в его руках нарезались словно сами собой, так бережно, с такой тонкостью и точностью, словно он работал под беззвучную, ему одному слышимую музыку.

Он опускал в котел магические вещества, а котел с ним разговаривал — не человеческим языком, а языком разноцветного пара, бликов, прозрачности, аромата, дымков…

Урок близился к концу, у других учеников от котлов валил мощный дым, но не у Бобби. Ведь он потерял столько времени в «медитации»! Он настолько позже начал, что, по нашему мнению, безнадежно отстал. У него дымок еле теплился и был совсем другого цвета. И тут Бобби немного задумался, подошел к шкафу ингредиентов Слагхорна, высыпал оттуда в котел какую‑то песчинку. Котел вздохнул, томно чихнул и выпустил в воздух сияющий звездочками голубой пар.

Именно так полагалось выглядеть зелью на завершающей стадии.

У других учеников и близко к этому этапу не было.

— Роберт, у Вас уже готово? Браво! — вскричал Слагхорн.

Миссис Норрис подумала, что только что видела чудо. Бобби не делал рецепт ни по какому учебнику, а создавал его прямо на наших глазах. Мы все присутствовали на процессе сотворения. То, что Бобби сделал, была моментальная импровизация.

— Десять баллов Слизерину! — объявлял Слагхорн.

Бобби кивнул и отвернулся от котла. Казалось, он возвращается из мира грез на грешную Землю.

И тут кошка увидела, как у Бобби за спиной шушукаются о чем‑то четверо мальчишек. Миссис Норрис узнала их: это были четверо друзей с Гриффиндора. Фред Уизли, Нилус (простите, Найл) Олливандер, Гарри Буллер и Гарри Тайгер. Фред скорчил кошке рожу, подскочил к Боббиному котлу и бросил внутрь сушеную жабью шкурку.

Спустя мгновенье мерцающие звезды над котлом пропали. Котел заволокло бурым дымом, зелье в нем свернулось и отдавало тухлыми яйцами.

Вспомните, ведь Бобби еще не успел взять из котла образец. Он не сдал зелье на проверку на учительский стол!

Слагхорн стал грозно осматривать класс.

— Уизли, Олливандер, Буллер и Тайгер, как всегда, — проворчал Слагхорн. — Все четверо — по пять баллов с Гриффиндора, а еще вы подойдете ко мне и отнесете своему декану записку, которую я сейчас напишу…

Озорники потупились.

— Роберт, я выставляю Вам «Превосходно» и никаких образцов мне не надо, — изрек Слагхорн.

Бобби стоял над котлом побледневший, сцепивши ладони так, что в них не было ни кровинки.

— Спасибо, профессор… Но урок еще не кончился. У меня еще есть время… Я думаю, что я — я попробую всё поправить.

Слагхорн развел руками:

— Как хотите, Роберт. Если Вы это сможете — что ж, плюс еще десять баллов.

— Спасибо, профессор, — сказал Бобби и снова ушел в себя.

Миссис Норрис стала свидетелем еще одного чуда — зелье стало надлежащего вида. Оно не было таким совершенным, как прежде, но очевидно состоятельным. Правда, оно задержало Бобби на десять минут позже звонка.

Мссис Норрис уходила с урока, переполненная чувствами. Она никогда не думала, что зельеварение может быть таким …красивым.