Еще не вечер - [3]

Но к тебе же явно пристают, знакомства с тобой ищут. Причем люди совершенно разные, казалось бы, никак друг с другом не связанные».

Владимир Никитович Артеменко порой выглядел пятидесятилетним, но случалось, когда задумывался или считал, что на него никто не смотрит, выглядел на все шестьдесят. Он очень следил за собой, кажется, брился дважды в день, его костюмы всегда отутюжены, рубашки свежи. От вопроса, где и кем он работает, Артеменко не уклонился, просто свел ответ к шутке. Мол, администратор, руководитель среднего масштаба, которому жить не стыдно, но и хвастать нечем. В гостинице, да и в других ресторанах и кафе, куда Гуров с ним заходил, Артеменко знали, встречали наилучшим образом. С первого дня Гуров установил с ним немецкий счет – каждый платит за себя, и Артеменко отнесся к этому просто. Деньгами не сорил, непомерных чаевых не давал и причина его авторитета у обслуживающего персонала оставалась для Гурова неизвестной. Несколько раз Гурову приходилось видеть гуляющих «цеховиков» – подпольных миллионеров. Артеменко никак не походил на них. Он, видимо, достаточно много и часто пил, но пьяным ни разу не был, похмельем не страдал и руки у него никогда не тряслись. Неумеренность не бросалась в глаза.

Сейчас Гуров все это вспомнил, попытался как-то систематизировать, понять Артеменко, однако цельного образа не получилось. И еще, пустяк, казалось бы, задумываться не стоит, однако чем скромный «юрисконсульт» Лев Гуров мог заинтересовать этого странного человека?

Майя. Фамилии ее Гуров не знал. Инструктор физкультуры на каком-то предприятии. Лет около тридцати.

Гуров задумался. Кургузая обрывочная информация, собранная из случайно оброненных фраз. В прошлом Майя была в большом спорте, как она выразилась: «Я лишь бронзовая, до золота силенок не хватило». «Ходила» замуж, не понравилось, скучно.

У гостиницы стояла ее сверкающая «Волга», которой Майя почти не пользовалась «И зачем я велела сюда ее пригнать, сама не пойму, – сказала она. – Надо позвонить, чтобы прилетели и забрали».

Кажется, ничего в Майе загадочного, но чем дольше он думал, тем больше в нем росла уверенность: эффектная, остроумная, казалось бы открытая Майя в чем-то, причем в главном, лжет. Как лжет и Артеменко, которого все зовут по имени, что так же противоестественно, как гладить хищника, хотя он и из породы кошачьих.

– Лев Иванович, разрешите нарушить ваше уединение?

Гуров повернулся и увидел еще одного лгуна, самого неумелого в их компании.

Леонид Тимофеевич Кружнев был среднего роста, болезненно худой с темными кругами под глазами, тонкими поджатыми губами, он не вызывал к себе симпатии. Мягкий тембр голоса и постоянный вопрос, как бы застывший в глазах, придавали Кружневу такой беззащитный вид, что отказать ему в общении было невозможно. Он пытался держаться развязно и беззаботно, это получалось у него плохо, и, словно понимая свою актерскую бездарность, постоянно смущенно улыбался, как бы извиняясь.

Два дня назад утром он подошел в кафе гостиницы к столику Гурова и сказал:

– Приветствую, уважаемый, не выпить ли нам по стаканчику вина? По случаю знакомства так сказать. – Он прищелкнул каблуками, поклонился. – Кружнев Леонид Тимофеевич. Москвич. Бухгалтер. Нахожусь в очередном отпуске.

Гуров взглянул на пустые столики, пожал плечами, вздохнул.

– С утра не пью, поручик. А вы никак ночью проигрались? – Гуров копировал тон и лексикон Кружнева, надеясь, что тот обидится и отойдет.

– Не судите да не судимы будете, Лев Иванович. – Кружнев расставил принесенную на подносе закуску, вынул из кармана пиджака бутылку сухого вина, сходил за стаканами, налил. – Не извольте удивляться. Вчера слышал, как к вам обратилась дежурная. А нахальство мое исключительно от стеснительности.

Он чокнулся со стаканом Гурова и выпил одним духом.

– Знаете, пятый десяток разменял, Черное море впервые вижу. Один. Супруга недавно умерла, погибла, так сказать, в автомобильной катастрофе. Я и решил гульнуть, оказалось, не умею.

Молчать становилось неприличным и Гуров сказал:

– Я по части отдыха тоже не мастак.

– Вижу, но вчера вечером вы находились в развеселой компании – светская львица и преуспевающий современный бизнесмен. Еще с вами был эдакий плейбой, как я понял, из местных.

– Толик? – Гуров усмехнулся. – Действительно из местных. Работает физкультурником в санатории. Ну, какой он плейбой?

Вечером Кружнев сидел с ними за столиком и рассказывал древние анекдоты. Никакой настороженности он у Гурова не вызывал, разве что жалость и раздражение. Неудачник, слабый поверхностный человек…

С физруком Толиком Гуров познакомился элементарно – парень просто преградил ему дорогу и сказал:

– Привет, старик. Меня зовут Толик. Какие проблемы? Чем могу?

Гуров ответил мол, проблем никаких, и попытался обойти улыбающегося атлета. Но не тут-то было.

– А у меня есть. – Толик широко улыбнулся. – Твоя жена? – Он кивнул в сторону стоявшей неподалеку Майи.

Гуров неожиданно для себя разозлился и заговорил певуче на блатной манер:

– Не жена, парень. И мальчик, что стоит с ней рядом, – он взглянул на Артеменко, – не ейный муж. Я твоего имени не называл, катись. Счастливой охоты!