Еще более дикий Запад - [5]

На другой.

— Что ж, полагаю, я прав.

На меня поглядели презадумчиво.

— Как бы там ни было, ваш брак заключен. И сила приняла вашу клятву. Я не стал бы рисковать, её нарушая.

— Эдди! — мой рев заставил огни взметнуться до самой крыши.

— Да кто ж знал-то! — братец развел руками.

Но выглядел при этом, зар-р-раза, довольным.

* * *

В себя Чарльз пришел в гостинице. То есть, открыв глаза, он увидел белоснежный потолок с лепниной, кусок окна, полупрозрачный тюль и крупную вазу, из которой торчали позолоченные ветви. На ветвях висели позолоченные шары, которые показались донельзя похожими на яблоки.

Чарльз закрыл глаза, подумав, что бредит.

Но лежать с закрытыми быстро наскучило, и он открыл их снова. Как ни странно, но чувствовал он себя великолепно. Боль и усталость, с которыми он за последние дни сжился, куда-то ушли, тело пело и требовало движения.

Поэтому Чарльз сел.

И огляделся.

Комната была не сказать, чтобы большой. В неё вместилась огромная кровать с балдахином, прихваченным золотыми кистями, пара туалетных столиков и зеркало. В зеркале отразился странный тип с перекошенным лицом, покрытом какими-то пятнами. Всклоченные волосы, безумный взгляд и след от подушки на щеке.

— Твою ж… — Чарльз, конечно, предполагал, что за время пути он несколько изменился. Но вот чтобы так… да как за него вообще кто-то выйти замуж согласился?

Мысль обескуражила.

Отрезвила.

И заставила подняться. Если он понял, то все пошло вовсе не так, как планировалось. И брак этот… к слову, невеста-то куда подевалась?

То есть жена.

И где он находится? Как сюда попал и вообще…

Голова слегка кружилась, но не от слабости. Сила наполняла и переполняла Чарльза. И ему пришлось сделать глубокий вдох, осаживая её. Вот так, а то право слово, как мальчишка-второкурсник, только-только потенциал раскрывший.

— О! Чарли… — белая, как и все-то в этой комнате, дверь распахнулась, впуская донельзя счастливого Эдди. — Живой! А мы уж беспокоиться начали.

От Эдди пахло розовой водой и еще мясом, сдобой и в принципе съестным, отчего в животе раздалось урчание.

— Живой, — Чарльз сглотнул слюну, которая наполнила рот. — Где я?

— Гостиница «Белый лебедь». Между прочим, лучшая в городе.

— Ага, — Чарльз опять сглотнул, поняв, что еще немного и не справится. — Есть хочу.

— И хорошо! — кажется, Эдди подобное заявление весьма обрадовало. — Значит, живой! И жить будешь. Вот поверь моему опыту…

— Эдди!

— Идем, — он хлопнул Чарльза по спине, и от этого удара Чарльз едва не упал, но был пойман заботливой орочьей лапой. — Ты, главное, не переживай… если подумать, то все не так и плохо.

Прозвучало… не слишком утешительно.

Помимо спальни, в номере для новобрачных — а Эдди доверительно сообщил, что иных-то и не нашлось, разве что одиночные, а им надобен побольше — была гостиная, в тех же светлых тонах и украшенная чучелами лебедей. Исполненные с немалым мастерством, чучела держали огромное зеркало, мимо которого Чарльз постарался прокрасться незаметно, но все одно уловил собственное отражение и не сдержал протяжного стона.

— Ты не переживай так, — Эдди воспринял стон по-своему. — И женатые мужики живут. Женитьба, это же не конец света…

— На твоей свадьбе я тебя тоже так утешу, — мрачно сказал Чарльз, рухнув в кресло. Низкое, укрытое белоснежным покрывалом, оно оказалось мягким, и Чарльз даже решил, что сейчас вовсе провалится.

Не провалился.

Дотянулся до столика, на котором виднелся серебряный поднос, а на нем в свою очередь серебряные же блюда.

Эдди вздохнул.

— Милисента где?

— В ванной. Ты… извини, но это надолго.

— Пускай, — Чарльз поднял крышку и едва не захлебнулся слюной. На крупном куске мяса, украшенном веточкой розмарина, плавился кусок сливочного масла. И золотистые дорожки бежали по стейку, мешаясь с крупной солью и темными перчинками. Появилось желание забыть про все манеры и просто впиться в этот кусок зубами.

Сдержался Чарльз немалым усилием воли.

— Рассказывай, — велел он, понимая, что вляпался во что-то куда более серьезное, чем рассчитывал.

— Ну… тут такое… в общем… — Эдди осторожно опустился во второе кресло и потянулся к кофейнику. — Твой приятель, который некромант, он полагает, что брак вы заключили не просто так, а нерасторжимый.

Мясо оказалось сочным.

И нежным. И вкус его, подчеркнутый приправами, доставил такое наслаждение, что Чарльз замычал.

— Он сказал, что вы принесли клятвы. А свидетелями стали древние силы. Может, даже божества.

— Сиу?

— Не только… что… может, племена помнят не так и много. Мне дед мой говорил, что когда-то были особые места, — Эдди наполнил крохотную чашку, которую держал явно с трудом. — Туда приходили, чтобы вершить суд. Или договор заключать. Или торговать. Или еще что… ну, раньше, до вас, людей, тоже не особо мирно жили. Вот и появились. Там кровь первых всех. Орков, сиу, подгорников, даже людей. И потому-то там древняя сила. А потом появились люди с другой стороны моря и все переменилось.

Чарльз вздохнул.

Стейк оказался куда меньше, чем выглядел, и закончился слишком быстро. Правда, под вторым серебряным колпаком обнаружились ломтики картофеля, обжаренные до золотистой корочки. А к нему — бекон и тонкие острые колбаски.