Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность - [165]

Официальное руководство Церкви не переставало искать формы снятия конфликта, разделившего верующих на два лагеря. Обсуждались эти вопросы на встрече осенью 1957 г. в пос. Бабушкино под Москвой Ф. И. Андрейчука, приехавшего из Украины, с проповедниками С. П. Кулыжским, Ф. В. Мельником, А. Ф. Парасеем. В то время уже использовались все средства для погашения конфликта; руководители Церкви, как с одной, так и с другой стороны, искали пути сохранения единства, предотвращения кризиса в церкви. В связи с этим проходили интенсивные встречи и консультации с влиятельными работниками из регионов. Однако каждая из противоборствующих сторон, хотя и выражала на словах заботу о единстве церкви, на практике не допускала, что совершает ошибку и, обвиняя другую сторону во всех возможных нарушениях организационных принципов, воздвигала настоящие «баррикады», готовясь к обороне своих позиций. Нередко подобные встречи и консультации использовались с целью выявления и ободрения своих сторонников, предохранения их от влияния противоположной стороны. Лидеры различных группировок, которых в последующем стало как минимум шесть, проявляли явное нежелание идти на компромисс во время таких встреч. Нередко в момент таких встреч в другом месте собирались противники даже простого общения между представителями различных сторон. Так, когда одни в 1957 г. встречались в Москве, другие собрались на Украине, в Киеве. На этом киевском совещании выступал О. Н. Чункивский, который докладывал находящимся в оппозиции официальному центру в Москве, какие общины могут поддерживать подпольный центр, возглавлявшийся тогда экс-председателем ВСАСД П. А. Мацановым.

Положение в Церкви усугубилось после того, как начиная с января 1958 г. каждая из противостоящих друг другу и не признающих друг друга сторон стала готовить собственные уроки субботней школы, утренние молитвенные чтения. Это значительно способствовало углублению конфликта и раскола, ибо эта, ранее издаваемая единым центром и призванная содействовать единству Церкви, отныне была призвана совсем к другому – к осуждению и порицанию несогласных, а значит, к расколу Церкви.

Ситуация осложнялась еще более в связи с тем, что центральные и местные власти стали проводить провокационную, двойную игру, используя раскол в Церкви, ими же, по сути дела, порожденный, в своих интересах, то поддерживая, то противодействуя какой-либо стороне, и все, конечно, с целью ослабления и уничтожения адвентизма в СССР. По мере того, как усиливалась одна из сторон, власти становились на сторону другой, надеясь на то, что таким образом адвентисты самоистребят друг друга. Нередко власти разыгрывали свои карты таким образом, что в ряде городов СССР появлялись, благодаря вмешательству опытных сценаристов-кукловодов из компетентных органов, две, а то и более адвентистские общины. Так, к примеру, случилось в Черновцах на Украине, где оказалось два церковных руководителя (О. Н. Чункиевский и Ф. И. Андрейчук), проповедующих одну веру, но отстаивающих интересы разных центров.

В это же время происходит обострение политики советского государства по отношению к религии и верующим. Причиной ужесточения вероисповедной политики советского правительства явилось то обстоятельство, что в стране было объявлено о начале строительства коммунистического общества. В коммунистическом же обществе не должно быть никаких пережитков буржуазного прошлого, к которым была отнесена религия и с которой началась беспощадная борьба, как это было и при Сталине. Правда, несколько изменились времена. После XX съезда КПСС, на котором был развенчан культ личности Сталина, после очень непродолжительной хрущевской «оттепели» люди более не желали быть рабами и поэтому первоначально государство опасалось использовать открытые методы преследования верующих, о чем к тому же немедленно становилось известно на Западе, перед которым Хрущев разыгрывал роль поборника свободы совести. По этой причине Постановление ЦК КПСС 1954 г. «Об усилении атеистической борьбы» предписывало вести борьбу против религии не административно-полицейскими, а идеологическими методами. Постановление призвало бороться с религией как реакционным и антинаучным мировоззрением, опираясь на передовое, единственно научное марксистско-ленинское мировоззрение. Однако, как известно, религиозная вера человека – это такое явление, которое неподвластно приказам, инструкциям и постановлениям даже такой грозной силы, каковой в то время была КПСС. Когда идеологические методы борьбы с религией и верующими показали свою несостоятельность, партийные лидеры решили обратиться к старым, испытанным еще во времена Сталина административно-полицейским методам. Как вспоминал один из многочисленных председателей Совета по делам религий при советском правительстве К. М. Харчев, «стремление в кратчайшие сроки покончить с религией, ибо при коммунизме не должно быть ни церкви, ни верующих… когда темпы преодоления вошли в противоречие с запланированным наверху… тогда был пущен в ход административно-бюрократический аппарат».375

К. Харчев имел ввиду совместные усилия партийных, государственных и советских институтов и учреждений, компетенцией которых были вопросы взаимоотношений с религиозными организациями, направленные на сокращение любыми средствами числа старых, уже стоящих на учете общин и недопущение новых. На практике же это выливалось в борьбу с членами этих общин, с простыми верующими, ибо, как говорилось еще в эпоху Сталина, «есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». Именно по этим причинам история церковно-государственных отношений в СССР шестидесятых годов – это все та же активно проводимая государством по отношению к Церкви политика голого администрирования, нарушения законности, прав верующих даже с точки зрения советского законодательства. Советское государство в то время не делало различий между православными, протестантами, католиками. Для них все это было едино – «родимые пятна капитализма», коих не может быть на советской земле. Потому взрывались, сносились с лица земли православные соборы, иудейские синагоги, мусульманские мечети, молитвенные дома баптистов и адвентистов. Верующие же по надуманным причинам (за нарушение трудовой дисциплины, за тунеядство, за нарушение паспортного режима) вновь оказались объектом судебного разбирательства. Коснулась эта политика и адвентистских организаций, их членов и лидеров. Последние находились под пристальным вниманием спецорганов; постоянные рейды милиции и дружинников выявляли группы собирающихся адвентистов, изымали Библии, сборники песен и другую духовную литературу, штрафовали, арестовывали на 15 суток как злостных нарушителей общественного порядка или же заводили уголовное дело, устраивали показательный судебный процесс и отправляли на несколько лет в места заключения. Работы адвентистских историков изобилуют конкретными примерами такого рода политики государства по отношению к Церкви АСД в те годы. Все их невозможно здесь привести, да и незачем. Остановимся только на тех, что наиболее ярко показывают, насколько тягостной была обстановка тех лет, когда адвентистов седьмого дня, как и многих других верующих, арестовывали и подвергали суду под самыми надуманными предлогами, по самым нелепым причинам и обвинениям, в результате чего складывалась совершенно нелепая ситуация в стране: одних власти выпускали из ГУЛАГа, а других туда же отправляли. Так, в 1961 г. был устроен показательный судебный процесс над руководителем адвентистской общины в Одессе Д. С. Лукашенко. Его приговорили к 5 годам тюремного заключения на том основании, что проповедь конца света отождествили с проповедью о «конце советской власти». Надо сказать, что логика судей по сути была верна: раз не станет этого мира, то, конечно, не будет более не только советской, но и вообще никакой земной власти, ибо наступит время диктатуры власти небесной – Иисуса Христа. Но приговаривать на основании таких убеждений верующих христиан – это поистине сцена из театра абсурда Ионеску или романов Чапека. Но такова была советская реальность тех лет. И Лукашенко отправился по этапу, отсидев в заключении все 5 лет от звонка до звонка.