Эрта. Пёс империи - [2]

— Первый советник секретариата безопасности — так звучит моя должность.

— Звучит серьезно…

— Сначала ужинать! — строго сказала Сэт, — а потом все разговоры.

Во время ужина Дайм не сводил взгляда с гостя, ему очень хотелось побыть в обществе взрослых, но Сэт напомнила сыну, что он уже сильно припозднился, и пора спать. Когда Сэт увела Дайма в детскую, а Григо, заявив о делах в лавке, на ночь-то глядя, тоже покинул гостиную, Морес достал сигару и, показав ее Кинту, спросил:

— Я закурю?

— Кури, только давай присядем ближе к камину, — Кинт поднялся из-за стола, достал из кухонного шкафа бутыль и пару стаканов.

Придвинув к камину стул, Морес уселся на него, закинув ногу на ногу продемонстрировав очень дорогие сапоги из кожи отличной выделки.

— Ноги-то не мерзнут? — Кинт тоже присел рядом, кивнув на сапоги собеседника, и подал ему стакан с шантом.

— Бывает… — Морес снял пенсне и убрал его в нагрудный карман форменного камзола, несколько секунд молчал, прежде чем заговорить, будто подбирал слова… — Настраивайтесь, господин капитан, на службу, как только наступит весна.

— Ого! Так официально, что я уже начинаю опасаться этих ваших интонаций, но хочу напомнить, что я отставной капитан, — Кинт тоже решил «выкать», раз такое дело.

— Это ненадолго, до весны, — Морес поднялся, прошел к своему саквояжу, что стоял на подоконнике и вернулся с пухлой кожаной папкой, достал несколько листов и протянул их Кинту, — ознакомьтесь.

— Протокол допроса… — начал читать Кинт вслух, но потом замолчал, пробежал взглядом по бумагам, перебирая их, затем поднял взгляд на Мореса.

— Да, друг мой, — Морес выдохнул дым сигары в сторону камина, — от вашего решения зависит, будет дан ход этим бумагам или нет.

— Тут все, эм… как у вас говорят — косвенно.

— Согласен, но привязать произошедшее на юге к вашей семье и к вам лично, сможет даже недалекий инспектор, к тому же, наемника господина Григо, некоего Конна, мы уже нашли, осталось его только арестовать и развязать ему язык, а это, поверьте, умеют делать в нашем ведомстве.

— А почему разбоем занимается секретариат безопасности? — Кинт вернул бумаги Моресу.

— Потому что господин Терье, а кстати, кто пустил ему пулю в лоб?

— Он ее заслужил.

— Не спорю, так кто?

— Я.

— Так и думал, судя по свидетельствам оставшихся в живых наемников…

— Там не осталось живых.

— Ошибаетесь, один из них, как только понял, чем все закончится, спрятался в овраге, и другой еще дышал, когда его привезли в лазарет Шоута, он не дожил до полудня, однако успел рассказать и о ночном налете на особняк и о перестрелке у оврага. Терье был очень влиятельным человеком, пусть и мерзавцем, но богатым и влиятельным мерзавцем, а городской совет Шоута, председателем которого Терье являлся, требует расследования. Из показаний очевидно, что это был не просто разбой, а некие великолепно подготовленные люди, а раз так, то и заниматься этим расследованием поручено секретариату безопасности, наемники такого уровня — это с некоторых пор угроза монархии.

— Вот как?

— Да, и либо они служат монархии, либо…

— Но про мой уровень подготовки, военной, и не только, в монархии известно людям, которых можно пересчитать по пальцам одной руки, и трое из них сейчас в этом доме. И если вы заметили, то теперь у меня есть семья, сын, есть дело…

— Это какое дело? — Морес даже улыбнулся в усы, — продавать револьверы, карабины и патроны?

— Представьте себе.

— Затрудняюсь. Не представляю я вас, Кинт, продающим револьверы, уж поверьте!

Кинт все еще держал в руке стакан с шантом, не отпив и не отсалютовав Моресу, он покрутил его в руке, поднялся, поставил стакан на край стола, достал трубку и закурил.

— Правильно, подумайте, взвесьте все хорошенько. Кинт, я ни в коем случае не шантажирую вас, я хочу помочь вам, и не скрою, себе, хорошо, что дело о перестрелке в предместьях Шоута легло на стол мне, а не моему дяде, например. Но, я служу терратосу, и хотите вы или не хотите, и вы тоже…

— …выброшенный на улицу монарший пес, как сказал про меня один человек, — закончил за Мореса Кинт, — одним словом, я должен вернуться в стаю этих монарших псов, чтобы моя семья жила спокойно?

— Верно, и более того, безбедно, как вам жалование в триста золотых кестов в месяц? Вашему сыну нужно будет учиться, наше ведомство весьма авторитетно и подходящие рекомендации будут нелишни.

— А документы? — Кинт указал мундштуком на листы протоколов.

— А вы приняли решение?

— Я еще не знаю, на что именно я должен быть согласен, объясните.

— Вас мобилизуют, точнее, это могу сделать я, прямо здесь, подписав необходимую бумагу и вручив вам жетон инспектора секретариата безопасности.

— То есть я нужен не как капитан дорожной жандармерии?

— Конечно нет! Дорожных жандармов, тем более отставных капитанов хватает в терратосе.

— И чем тогда я должен буду заниматься и где?

— Работы предстоит много, Кинт, — с лица Мореса сошла еле заметная улыбка, что держалась на протяжении всего разговора, он стал серьезным, — отбросив все, что было сказано раньше, признаюсь, я могу положиться в вопросах, что предстоит решать, лишь на нескольких человек в терратосе, и как вы выразились, их можно пересчитать по пальцам одной руки, и двое из них сейчас присутствуют в этой комнате. Все задачи, что предстоит нам решать, очень деликатны, кругом политика.