Эрнесто Че Гевара - [96]

Я хотел бы, чтобы ты понял мое решение и никогда меня за него не упрекал бы. Я надеюсь, и это законная надежда отца, что ты будешь гордиться мною. Пусть мое решение служит тебе источником счастья, раз уж я буду лишен возможности по примеру других отцов доставлять тебе лично маленькие радости.

Я хотел бы, чтобы ты прилежно учился и подготовил бы себя самым лучшим образом к выполнению революционных задач. Думаю, по крайней мере надеюсь, что тебе не придется пускать в ход оружие, чтобы сражаться за благополучие человечества. Ты будешь действовать на поприще науки, техники, любого творческого труда. В этих областях также можно сражаться за справедливое дело, в них также можно проявить свой героизм и добиться славы, если революционер отдается им со страстью и усердием.

Будь всегда бдительным и защищай свою революцию энергично и решительно. Она стоила много крови и представляет большую ценность для народов мира.

Я хотел бы, чтобы ты всегда был искренним, цельным, добрым. Предпочитай всегда правду, какой бы горькой она ни была. Прислушивайся к критике, но одновременно защищай свое мнение не колеблясь, если убежден в своей правоте.

Отвергай лесть и подхалимаж и никогда не практикуй их. Будь всегда сам своим собственным суровым критиком.

Когда ты прочтешь это письмо, наверное, ты уже будешь знать чудесные страницы, написанные Хосе Марта. Есть стихи апостола „Наковальня и звезды“. Прочти их и поразмысли над ними. Помни, я хотел бы, чтобы, выбирая различные пути в жизни, ты всегда предпочитал бы „звезду, которая озаряет и убивает“.

Будь сыном, достойным своей родины!

Будь революционером.

Коммунистом!

Тебя обнимает твой отец

Хесус Суарес Гайоль».

В боливийской эпопее участвовало 17 кубинских революционеров, из них 14 сложили там свои головы. Никто из них не достиг и 35 лет. У всех у них были семьи, дети.

Итак, Че покинул или решил покинуть Кубу приблизительно в апреле 1965 года. Во всяком случае, после апреля 1965 года, по крайней мере официально, его на Кубе уже не было. Его след теряется и вновь обнаруживается только в ноябре 1966 года в Боливии. Где находился Че в этот промежуток времени, то есть в течение 19 месяцев, нам с точностью неизвестно. Печать утверждала уже после его гибели, что он находился в Черной Африке, принимал участие в гражданской войне в Конго. Намеки на это имеются в его «Боливийском дневнике». Возможно, Че действительно находился в Африке, к судьбам которой он проявлял живейший интерес; возможно, находился в другом месте, откуда возвращался на Кубу; возможно, он оставался на Кубе и после апреля 1965 года. Мы не знаем. Кубинские источники, единственно могущие пролить свет на этот вопрос, пока что молчат.

Но это и не столь уж существенно для нашего повествования.

Разумеется, эти полтора года Че не сидел без дела. Вероятно, с ним были связаны в этот период десятки людей, и если до сих пор ничего определенного не известно об этом периоде его деятельности, то это свидетельствует о большом конспиративном мастерстве Че и преданности ему людей, с которыми он тогда работал.

Готовился ли Че в этот период к боливийской экспедиции? Если судить по истории Тани, молодой немецкой революционерки, погибшей в Боливии, Че стал готовиться к боливийскому походу за год, если не раньше, до своего «исчезновения» с Кубы. Эта история была рассказана в книге «Таня — незабвенная партизанка», изданной в Гаване в 1970 году с предисловием Инти (Гидо Альваро Передо Лейге), боливийского революционера, друга и сподвижника Че в Боливии.

Таня — таков был псевдоним Тамары, дочери немецких коммунистов Эрика и Нади Бунке, учителей, бежавших от нацистского террора в 1935 году с новорожденным первенцем в Аргентину, где у них имелись родственники. Здесь 19 ноября 1937 года у них родилась дочь Тамара, или Ита (уменьшительное от Тамарита), как ее звали в семье. Ита закончила в Аргентине среднюю школу. Она была привлекательной и одаренной девушкой, хорошо разбиралась в литературе и политике, любила музыку. Она играла на пианино, гитаре и аккордеоне, пела, занималась балетом и спортом.

Родители Тамары принимали активное участие в подпольном коммунистическом движении в Аргентине. Их дочь росла в атмосфере конспирации, тайных собраний, политических споров. «Мы, — вспоминает ее мать Надя Бунке, — объясняли нашим детям, говоря простым, понятным детям языком, что боролись в интересах всего человечества, в интересах аргентинского народа, мы объясняли им значение Октябрьской революции. Мы говорили им, что боремся за новое общество, такое же, как в Советском Союзе, но что наша работа трудная и опасная. Мы их предупреждали, что полиция преследует таких людей, как мы, поэтому необходимо вести себя осторожно и не болтать, никому не рассказывать, что в нашем доме проходили собрания коммунистической партии, работавшей в подполье».

После войны, в 1952 году, семья Бунке вернулась в ГДР, где отец стал преподавать физкультуру, мать — русский язык. Здесь Тамара поступила в Берлинский университет имени Гумбольдта на филологический факультет, вступила в Союз социалистической молодежи, а затем и в СЕПГ.