Эрнест Хемингуэй - [59]

На выход романа отозвались ведущие газеты и журналы США, авторами рецензий были наиболее известные писатели и критики. Все сходились на том, что «Колокол» непохож на все написанное Хемингуэем до той поры. Высказывались мнения, что это лучшее произведение Хемингуэя, что в нем мы находим «одну из самых трогательных и блистательно выписанных историй любви, которую можно прочесть в современной литературе», что Роберт Джордан — самый интересный характер из всех созданных писателем. Известная писательница Дороти Паркер назвала «Колокол» «прекраснейшей книгой»: «Когда находишься рядом с Хемингуэем, — писала она, — хочется воскликнуть: «Вот это вершина!» Отмечалось, что Хемингуэй не только продемонстрировал высочайшее художественное мастерство, обогатил свою писательскую палитру. Писатель, которого упрекали в антиинтеллектуализме, на этот раз проявил «зрелость», поставив глубокие философские и нравственные проблемы.

Были, однако, и другие, не столь многочисленные отзывы со стороны критиков консервативного толка, которые находили у Хемингуэя и художественные просчеты, и наивность, и неясность идейной позиции. К этому писатель привык. Значительно обиднее была для него критика со стороны «левых», в том числе его товарищей по антифашистской борьбе. Дело в том, что они судили об испанских событиях по-своему, по горячим следам событий, а критику Хемингуэем ошибок республиканцев, их некомпетентности, колкие замечания писателя в адрес ряда руководителей Республики (в том числе в адрес Долорес Ибаррури, а также Андре Марти) они рассматривали чуть ли не как измену антифашистскому делу. О романе судили не как об оригинальном произведении; в нем хотели видеть чуть ли не пропагандистский трактат с прямолинейной идеологической установкой. Группа интербригадовцев поместила в коммунистической газете «Дейли уоркер» открытое письмо, утверждая, что в «Колоколе» Хемингуэй якобы исказил картину гражданской войны в Испании. Были, однако, и другие интербригадовцы — а среди них генерал Густаво Дуран, участвовавший в операции под Сеговией, описанной в романе, Мирко Маркович, командир батальона имени Вашингтона, и Стив Нельсон, его политический комиссар, — которые, напротив, приняли сторону Хемингуэя.

Однако, вне зависимости от полемики в среде критиков, читатели вынесли свой восторженный вердикт: роман приобрел широкий международный резонанс, его издания выходили в Англии и Франции, Италии и Норвегии и в других странах мира.

Драматично сложилась судьба романа в Советском Союзе. Когда кончилась гражданская война в Испании, в Москве знали, что Хемингуэй пишет роман. Его ждали. Роман был даже переведен в 1940 году, но не был издан. Некоторые политические акценты романа были неприемлемы для того времени. Возражали против публикации романа и ряд деятелей зарубежных компартий. По слухам, окончательный приговор произнес Сталин: «Интересно. Печатать нельзя». Тем не менее машинописный текст ходил по рукам и был весьма популярен в среде творческой интеллигенции. Илья Эренбург писал в 1943 году, что подвиг Роберта Джордана продолжают советские люди, жертвующие собой в битве с фашизмом.

После XX съезда партии начался новый этап освоения творчества Хемингуэя, да и многих других писателей Запада. В 1968 году появилось издание 4-томного собрания сочинений писателя; в его 3-й том, во многом благодаря усилиям члена редколлегии К. М. Симонова, был включен и роман «По ком звонит колокол». Он увидел свет на русском языке 28 лет спустя после появления (в 1962 г. роман был издан в ограниченном числе экземпляров «по списку», «для служебного пользования»). Правда, при переводе были сделаны в тексте небольшие купюры. С той поры роман регулярно переиздается. В 1992 г. издательство «Высшая школа» впервые выпустила полный текст «Колокола» с восстановленными купюрами, который сопровождается историко-литературным комментарием. Наша критика единодушно признает его одним из классических произведений прозы XX века.

Глава десятая Трудное десятилетие

1. Хемингуэй в Китае. 2. Охотник за немецкими подлодками. 3. Освобождение Франции. 4. Военный корреспондент осенью 1944 года. 5. Первые послевоенные годы на Кубе. 6. Поездка в Италию и роман «За рекой в тени деревьев»

1

После окончания «Колокола» Хемингуэй прочно обосновался на Кубе. Марта Геллхорн арендовала загородную виллу «Ла Вихия» (что значит «сторожевая вышка, сторожевой пост»), расположенную в 12 км от Гаваны в селении Сан Франциско де Пауло. В конце 1940 года Хемингуэй приобрел ее в полное владение вместе с прилегающим к ней обширным участком. С этой виллой, которую называли просто «Финка», связан последний продолжавшийся два десятилетия «кубинский» период жизни писателя. «Финка», расположенная на холме в 119 метрах над уровнем моря, была просторным и удобным зданием, окруженным старым парком, с теннисным кортом и бассейном. Море находилось в 15 минутах езды на машине. Там, в рыбацком поселке Кохимар, стоял на приколе катер Хемингуэя «Пилар». Вокруг «Финки» в саду было разбито множество цветочных клумб и росло немало роскошных тропических деревьев. За время жизни Хемингуэя на «Финке» она несколько раз перестраивалась и достраивалась. Его рабочий кабинет находился в главном здании. В нем была широкая постель, полупортативная пишущая машинка марки «Эрроу»; на ней Хемингуэй писал обычно по утрам, начиная с 6 часов и до обеда, считая своей нормой от 600 до 800 слов в день. Здесь, помимо «Колокола», были написаны роман «За рекой в тени деревьев», повесть «Старик и море», окончательно не отделанные и изданные посмертно романы «Острова в океане» и «Райский сад», очерковая книга «Опасное лето», мемуары «Праздник, который всегда с тобой».