Эрнест Хемингуэй - [58]

Документально точны и описания, относящиеся к деятельности партизан в романе. Сегодня мы знаем, что подготовка диверсионных групп, проникавших в тыл франкистов, осуществлялась советскими чекистами, во главе которых стоял легендарный Я. К. Берзин (1889–1938), известный в Испании под именем генерала Гришина. Он успел сделать очень много полезного, пока в конце 1937 года не был отозван в Москву, где пал жертвой сталинского террора. По инициативе Берзина в Валенсии была создана специальная школа «Красный партизан», а также некоторые другие партизанские базы. Весной 1937 года в газетах появились сообщения о дерзких действиях испанских партизан, что заставляло вспомнить об их славных предшественниках, тех гверильясах, которые в свое время, в начале 1800-х годов, успешно вели борьбу с агрессией Наполеона и были воспеты Байроном в первой песне «Паломничества Чайльд Гарольда». На одной из партизанских баз побывали М. Кольцов и И. Эренбург, которые помогли Хемингуэю, интересовавшемуся партизанами, наладить важные для него контакты. Благодаря М. Кольцову, Хемингуэй встретился с советским подрывником. X. У. Мамсуровым.

Вступив в бой с фашизмом в Испании, Мамсуров закончил войну в поверженном Берлине генерал-полковником, Героем Советского Союза. О своих встречах с Хемингуэем он рассказал известному советскому журналисту Егору Яковлеву[6].

Читая роман, Мамсуров вспоминал некоторых людей, которых ему довелось знать. Возможно, что, рисуя своих героев, Хемингуэй в чем-то опирался на рассказы Мамсурова. Однако при этом он что-то дополнял, домысливал, давал волю своему писательскому воображению. Так, хемингуэевский Ансельмо напомнил Мамсурову старика Баутисту, который был проводником подрывников по тылам врага. Это был человек высоких душевных качеств. Баутиста погиб, но не так, как Ансельмо у Хемингуэя при взрыве моста: во время одной из операций, будучи ранен, он попал в руки фашистов и был распят ими на дереве. Партизанский вожак Эль Сордо («Глухой») вызвал у Мамсурова ассоциации с командиром небольшой группы партизан в провинции Эстремадура. Его звали Михелья Хулио Хусто, он был мексиканским индейцем и, кстати, плохо слышал. Характером и внешностью он напоминал хемингуэевского Эль Сордо: тот тоже страдает глухотой и у него «индейский нос».

Вообще же, вопрос о прототипах героев романа достаточно сложен. К нему нельзя подходить прямолинейно. Мамсуров, например, утверждает, что Хемингуэй от него услышал историю Марии, но той, которую он знал, было 13 лет. Более основательной представляется версия одного из биографов Хемингуэя Кеннета Линна. Весной 1938 года во время третьего приезда Хемингуэя в Испанию и пребывания на фронте в Каталонии писатель посетил своего знакомого интербригадовца Фреда Келлера в госпитале в Матаро неподалеку от Барселоны. Там Хемингуэй познакомился с медсестрой Марией. Она поведала писателю свою горькую историю. В начале войны она подверглась насилию группой фашистов, которые обрили ей голову. Когда Хемингуэй познакомился с девушкой, ее волосы еще не отросли. Длинноногая, кареглазая, кожа с золотистым отливом; она напоминала подростка и соответствовала внешнему облику Марии, героини романа «По ком звонит колокол».

В «Колоколе» Хемингуэй, верный своей художественной методологии, стремился к изображению не панорам, не массовых сцен, а частных эпизодов, позволяющих раскрыть особенности испанской ситуации. Война, ее характер ярко запечатлены в двух великолепных сценах — последнего боя Эль Сордо, атаки и взрыва моста.

Художественно обобщив в романе события исторической масштабности, поставив на новом для себя материале «вечные» проблемы жизни и смерти, насилия, долга, любви, размышляя вместе со своим героем об ответственности перед временем, Хемингуэй мобилизовал в «Колоколе» все свои возможности. «Двуязычие» в речи персонажей, их самобытные характеры, крестьянский быт, одежда, уклад, незабываемые пейзажи Гвадаррамы — все это придало произведению неповторимо испанский колорит. Грубое просторечие крестьян «сосуществует» в «Колоколе» с высокой патетикой размышлений Джордана, выдержанной в духе стилистики елизаветинцев. Чувствуется, что романист сопереживает со своими героями: отсюда — разнообразие интонаций, лиризм, эмоциональность, патетика, одушевляющие многие страницы произведения.

6

Драматично сложилась судьба романа, увидевшего свет в октябре 1940 года. Он сразу же оказался в центре внимания, в течение первых шести месяцев было продано около полумиллиона экземпляров. В апреле 1941 года «Колокол» был единодушно выдвинут на получение престижной Пулитцеровской премии «за лучший роман года». Председатель жюри профессор Колумбийского университета Николас Меррес Батлер, известный своими консервативными взглядами, заблокировал это решение, что было явной несправедливостью по отношению к Хемингуэю. Правда, роман удостоился другой престижной премии «Клуба книги месяца», а также был экранизирован в Голливуде.

Ни одно произведение Хемингуэя по выходе не вызвало столь бурного и противоречивого приема, столь интенсивной полемики. Равнодушных не было. Большинство восхваляли. Но были и те, кто резко его критиковал.